с тем, чтобы в следующую же субботу снова прибыть сюда и отправиться на выходные к родным пенатам. Наша любовь продолжилась и далее, уже в университете, и даже не просто продолжилась, но переросла в ежедневные встречи по будням, причём дважды в день – утром и вечером. Но всё то были рядовые, можно сказать, рутинные встречи. Поезд, на котором мне суждено было отправиться в мой первый взрослый далёкий самостоятельный отпуск, отправлялся за полночь. Я был немало удивлён тем, как мало ночной вокзал похож на самого себя дневного. Ровно половина входов-выходов после десяти оказалась, как по волшебству, заперта, а народа резко убавилось, раз этак в десять, а то и в двадцать. И хотя людей на вокзале осталось неожиданно много, беспокойная суетливая толчея сразу сменилась размеренным, тягучим моционом. Никто не бежал на уходящие пригородные электрички, шум и трескотня сменились полусонной тишиной, большинство людей вообще сидели или стояли недвижимо. Редкие пассажиры (я был именно в их числе) нарезали по вокзалу неторопливые круги. Ближайший поезд, если верить информационному табло, уходил в 23.30, а следующий – мой, в 00.45. После половины двенадцатого зал поредел ещё вдвое. Однако, кое-какой народ по-прежнему оставался. Час ночи, с ума сойти. Для меня – человека, одинаково далёкого и от жаворонков и от сов. Сам я считаю, что более всего мне подошла бы категория «соня». А потому мне было довольно трудно представить себе такое количество желающих ехать куда-то в час ночи. Хотя, к моему удивлению, спать мне практически совершенно не хотелось. Потом я вспомнил, что поезд идёт на юг (а конечной точкой назначения являлся солнечный Адлер), а значит, почти все эти люди едут отдыхать. Да, это действительно веская причина, не поспать одну ночку! А кто-то просто возвращается в родной дом. И, может быть, это даже более весомая причина не спать.
Но не люди властвуют в это время на вокзале. Первый раз в своей жизни я стал свидетелем уборки станции. Хрупкая девушка в рабочем зелёном халате, позвякивая ключами, подошла к потайной дверце, замаскированной прямо в стене, скрылась внутри и уже через несколько мгновений из недр привокзальных катакомб показалась исполинская монструозноподобная машина с круглыми крутящимися щётками. Она двигалась неторопливо, спокойно, но очень уверенно, и люди покорно расступались перед ней. Они вскакивали с насиженных мест и мчали прочь, подгоняемые зловещим шелестом жёстких скребущих по полу щеток. В какой-то момент появились ещё два работника станции – молодых парня, которые принялись церемониально расчищать путь для хозяйствующей машины: они подхватывали металлические лавочки в три сиденья, урны и даже аппараты для продажи пригородных билетов и выдвигали их на уже зачищенную территорию. А машина, всё так же утробно ворча, неумолимо ползла себе потихоньку вперёд по освобождаемому пути, как по красной ковровой дорожке.
Должно быть, тщательно прокатив всё пространство метр за метром, железный монстр так же монументально уползает