тебе, то мгновенно сгорю»[966].
О том, как тот раб пришел в расстройство оттого, что от царя не пришло ответа
У этой пустыни нет ни начала, ни конца…
Не получив ответа на письмо, юноша очень огорчился:[967]
«Вот удивительно! Как это царь мне не ответил?
Или письмоносец из ревности пошел на вероломство —
Спрятал письмо и не показал его царю,
Потому что был лицемером и водой под соломой?[968]
Напишу другое письмо для проверки,
Поищу другого, подходящего гонца».
1895 И эмира, и повара, и посланного
По своему невежеству обвинил этот несведущий.
Нисколько не покопался он в себе – мол, это я
Шел кривым путем, словно шаман в религии[969].
О том, как ветер дул вкривь над Сулайманом (мир ему!) по причине [Сулайманова] преткновения[970]
Ветер подул вкривь над троном Сулаймана.
Тогда Сулайман сказал: «О ветер, не ползи криво!»
Ветер тоже сказал: «О Сулайман, не ходи криво,
А если ходишь криво, не сердись на меня за мою кривизну[971].
Истинный для того поставил эти весы,
Чтобы впереди нас шла справедливость[972].
1900 Если ты уменьшишь весы, я тоже уменьшу,
Пока ты со мною светел, светел и я [с тобой]».
Так же и венец Сулаймана сполз набок,
Светлый день сделал для него подобным ночи.
Он сказал: «О венец, не искривляйся на моем темени!
О солнце, не удаляйся от моего Востока!»
Поправлял он тот венец рукой, —
Снова тот венец на нем сползал вкривь, о юноша!
Восемь раз поправлял его, [а венец] снова сползал набок.
[Он] сказал: «О венец, да в чем же дело?! Не сползай вкривь!»
1905 [Тот ответил]: «Если ты сто раз меня спрямишь, я
Буду искривляться, потому что ты криво идешь, о тот, кому доверяют!»
Тогда Сулайман выпрямил свою совесть,
Сердце сделал холодным к той похоти, что была у него.
После этого его венец в тот же миг встал прямо,
Так поместился, как он и хотел от венца.
После этого он намеренно сдвигал его [на бок] криво,
Но венец каждый раз непременно вставал на его темя.
Восемь раз сдвигал его криво тот вельможа –
Выпрямлялся тот венец на его темени.
1910 Венец обрел дар речи: «О шах, гордись,
Раз выпростал крылья из глины – взлетай!»
У меня нет дозволения идти дальше,
Раздирать завесы этой тайны[973].
Положи руку на мои уста,
Загради мне уста от недолжных речей.
Так что какая бы беда к тебе ни пришла, в своем горе
Никого облыжно не обвиняй, на себя оборотись.
Другого не подозревай [в дурном], о милый друг,
Не делай того, о чем помышлял тот гулам[974].
1915 То он сражался с посланцем и поваром,
То гневался на благородного шахиншаха.
Словно Фир‘аун, который отпустил Мусу,
[А