«От такого позора унизительного,
в самом деле, как рот мой зашевелится [говорить] про это?
Такой вздор зачем нести мне ради него?
Пускай помрёт предатель с нравом Иблиса!»
Сказал хваджа: «Нет, не бойся, дай вздохнуть ему,
чтобы отступила болезнь от него из-за такой милости сладкой.
295 Помешать ему, о крадущая сердце, ты мне предпиши,
позволь, чтобы выздоровел наш худосочный мечтатель».
Когда рассказала измотанному [рабу] госпожа такое,
не стало хватать места для чванства [его] на земле.
Он окреп, потучнел, стал краснощёк и расцвёл,
как красная роза, тысячу благодарностей произнося.
Время от времени он приговаривал: «О госпожа моя,
не дай Бог, окажется это коварством и уловкой».
Хваджа собрал [гостей] и позвал:
«Я заключаю для Фараджа брачный союз»,
300 чтобы собравшиеся кокетничали, крича [ему:]
«Эй, Фарадж, да будет благословен твой союз!»
В результате ещё больше удостоверился Фарадж от их речей,
болезнь от него отступила целиком и полностью (букв.: с корнями).
После чего, в ночь брачного шатра, он [= хваджа] искусно
[руки и ноги] одного юного педераста покрасил хной, как у женщины.
Он расписал его предплечья так, как у невесты,
стало быть, показал ему [= Фараджу] курицу, а дал петуха —
в вуаль и одежды красивых невест
педераста дородного он облачил.
305 Свечу в уединении быстро потушив,
остался индиец [один на один] с таким педерастом грубым.
Тщедушный индиец заорал и завопил,
снаружи его не услышал никто из-за [свадебных] бубнов женщин.
Удары в бубны, хлопанье в ладоши, крики мужские и женские
заглушили крики того кричавшего.
Пока день не настал, он [= педераст] на тщедушного индийца налегал,
тот был как перед собакой мешок с мукой[39].
Утром принесли таз [для умывания] и просторную верхнюю одежду,
по обычаю зятьёв, Фарадж отправился в баню.
310 Вошёл в баню он, страдая в душе,
с разорванным анусом, похожим на лохмотья печных воришек[40].
Вернулся из бани он в брачный шатёр посмешищем [всем]:
перед ним сидела дочь [хваджи, одетая] как невеста.
Мать её там [тоже] сидела стражем,
чтобы не допустить, если он сделает днём попытку.
Какое-то время он смотрел на неё упорно,
затем обеими руками[, как коршун,] выдал ей десять [пальцев][41],
сказав [при этом]: «Пусть ни у кого уже не будет союза
с такой, как ты, ужасной, злотворной невестой!
315 Днём лицо твоё – это лицо девушек цветущих;
[а] твой мерзкий член ночью – хуже члена осла».
[***]
Так же и все удовольствия этого мира
довольно приятны издали до [настоящей] проверки:
они кажутся при взгляде издали [освежающей] водой,
при приближении к ним они оказываются миражом.
Дряхлая старуха