послушный был, если ему говорили, чтобы сидеть, не поворачиваясь, он так и сидел. Вначале он немного бузил, а потом свыкся.
Судил их маршал Конев, за столом сидел маршал Москаленко, справа сидел Шверник, рядом Михайлов-комсомолец и следователь по особо важным делам, фамилию он никогда не говорил.
На суде я бывал очень часто. Когда туда вызывали Берию, я находился рядом, часовые и я. Суд несколько месяцев шел, я почти все прослушал.
И вот наступил последний день. Берии объявили приговор, он ничего не сказал. Только побледнел. Он вообще ничего не говорил. На вопросы он отвечал, что было, чего не было. Вот ему показывают список, приговоренных к расстрелу. Спрашивают:
– Это ваша подпись?
А у него подпись – одна буква "Б".
– Это по вашему приказанию расстреливали?
Нет.
– А по чьему?
– Это Сталин приказал.
Вызывает меня Москаленко и говорит:
– Съездите домой к Берии и возьмите костюм. И приготовьте веревку.
Я приехал, взял черный костюм. В квартире какая-то женщина была, больше никого не было. Открыла она мне дверь, я спросил, где костюмы, она говорит:
– Вот здесь.
Стоял такой обширный гардероб с блямбами. Я взял первый попавшийся костюм, черный, не новый оказался.
Я все приготовил. Москаленко говорит:
– Во столько-то часов будьте в том помещении, где велось следствие.
Я принес брезент, принес веревку, а до этого мы с полковником Захаровым получили задание сколотить деревянный щит. Установили его в бункере, в помещении, где велось следствие, вдоль стены, противоположной двери. У меня было приготовлено металлическое кольцо, которое я прикрепил болтом в центре щита.
Привели Берию, поставили его к щиту. Я привязал его руки за спиной к этому кольцу. Напротив него, метрах в 5-ти встал Батицкий, слева от Батицкого и чуть сзади – я. Там рядом у стенки брезент в рулоне стоял. Когда я Берию привязал, я же знал, что глаза надо завязать расстреливаемому. Я вытащил из кармана полотенце и только хотел ему завязать глаза, Батицкий:
– Вы что глаза завязываете! Немедленно снимите, пусть смотрит своим делам в глаза!
Ну я отошел. Берия ни слова не сказал. Батицкий вышел напротив него. Берия побледнел и заморгал глазами. Батицкий выстрелил – и Берия повис на руках. Пуля попала прямо в переносицу. По щиту сразу кровь пошла. Батицкий положил пистолет в карман и отошел в сторонку. Правее и сзади стояли Москаленко, Юферев, Руденко, Шверник, Михайлов и следователь по особо важным делам. Потом мне еще одного офицера подослали на помощь.
Я Берию отвязал. Сразу завернул в брезент. И вот когда я нагибался, меня прострелило. Я с копыт сразу – раз. От перенапряжения. Но это была какая-то доля секунды. Я сразу вскочил. Батицкий еще отругал меня. Веревкой мы сверток обвязали, в машину – и поехали.
Приехали в Донской монастырь. Только мы его сняли с машины, приезжает еще машина. Привозят расстрелянных уже в Бутырке: Деканозова, Кобулова, Гоглидзе, украинца этого. Стоял я, еще кто-то – не