может даже на кулачках немного с кем помахаться.
Тут все же «проснулся» несостоявшийся пенсионер Виктор Николаевич Добродеев. Он, кстати, после такого завтрака точно придавил бы на ухо… минут на двести-триста. А что – имеет право, на работу идти не надо. Но здесь вам не там, и Виктор Николаевич опять согласился с насущной необходимостью называть и ощущать себя бояричем Шубиным.
Наконец, завтрак – первый за три дня – был закончен, и Николай, освободив себя из плена четырех ножек от стула, кивнул казаку, сноровисто собравшему жалкие остатки пиршества в ту же суму:
– Зови доктора, дядька Миша. Выписываться будем.
Тот лишь кивнул, определил отощавшую суму на пол, у двери, и вышел. И вернулся так быстро, словно Никита Сергеич все это время стоял там, за дверью.
– А если и стоял, – усмехнулся парень, тоже утвердившийся во весь свой немалый рост, – что он мог услышать? Как я пирогами чавкал? Или отваром прихлебывал? Да полно! К чему такие подозрения? Или есть повод?
Повод, как оказалось, был. Не совсем тот, о котором размышлял боярич, но тоже вполне весомый. Подойдя к парню, который стоял посреди комнаты точно в том виде, в каком совершил ночную вылазку из палаты, он коснулся пальцем груди пациента. Для чего ему пришлось поднять руку как раз на уровень своих глаз. Которым – как показалось Николаю по несколько ошарашенному лицу эскулапа – сам не поверил. Потом доктор приложил к груди уже всю ладонь; ну точно, как сам Николай ночью к другой, гораздо волосатей. Но молнией не шарахнул. Напротив – от его ладони в грудь потекло что-то теплое, успокаивающее. Что-то незримое, бодрым ручейком втекающее в магический источник боярича. Последний с трудом удержался, чтобы не нырнуть опять сознанием внутрь себя, да посмотреть на то, как ядрышко с молниями реагируют на чужую магию.
– Это ведь точно магия? – задал себе вопрос Николай, и ответил, – конечно. Никита Сергеич известный целитель. Его и сам князь Владимирский, Александр Сергеевич Столетов, на службу ко двору приглашал. Не согласился.
Боярич как-то даже разговор подслушал – бабки в селе вечерком сплетничали – что доктора при монастыре Боголюбовском похоронят. Несмотря на то, что тот женский. Когда помрет, конечно. А еще – святым объявят. Хотя на вид обычный дядька. И от платы два года назад, которую ему в конверте отец в ладошку сунул, не отказался.
Сейчас же Николай постарался улыбнуться как можно беззаботней, и спросил:
– Ну что, доктор? Здоров? Готов к службе?
– Школу закончите поначалу, Николай Ильич, – чуть нахмурился эскулап, – да поприличней. Родных своих… к-х-м… земляков, значит, порадуйте. А что касается здоровья, то правы вы – здоровее я давно не видел. Что и удивительно.
– Что же тут удивительного? – вполне натурально изумился парень, – полежал, отдохнул, сил вашими усилиями да молитвами набрался. Что еще? Батюшка вот…
Он опять-таки непритворно потупился.
– Да-да, –