отчаянном и рискованном мероприятии, на которое решилась пойти одна только для того, чтобы сберечь от возможного риска членов своей семьи. Ни кому ничего не сказав, она рано утром отправилась в путь, надеясь добраться до родной деревни, и тщательно обследовать то, что осталось на месте сожженных гитлеровцами домов, сараев и амбаров. В ее планы входил сбор всего ценного, будь то что-нибудь из продуктов, предметов быта, одежды, посуды. Она хотела взять все, что могло пригодиться для использования в жизни или обмена на еду, которой, прежде всего не хватало ее семье.
Снова заночевав у родных, она все же смогла добраться до своей деревни, уговорив солдат из военных патрулей пропустить ее. А дойдя до обугленных останков домов и стоявших памятниками печных труб, потеряла, от увиденного и навалившихся переживаний, последние силы. Снова наплакавшись, сетуя на судьбу и прося у Бога защиты, молясь и причитая, она стала обследовать руины и подбирать все то, что могло пригодиться. Вещмешок и найденная корзина были наполнены несколькими заледеневшими картофелинами, куриными яйцами, кувшинчиком с маслом, узелком с мукой и крупой. То, что не годилось в пищу, но являлось ценными находками по причине наличия и без того уже довольно тяжелой ноши, было оставлено женщиной в импровизированных тайниках, наскоро сооруженных из подручных материалов возле пепелища собственного дома. Туда вошли несколько предметов различной посуды и кухонной утвари, кое-какие инструменты, обувь и одежда, брошенные жителями в пылу борьбы за выживание.
На обратном пути ее подвез на санях почти до места сердобольный солдат, занимавшийся транспортировкой различных грузов к передовой и вывозом раненых бойцов оттуда. А попадавшиеся на дороге конные разъезды красноармейцев, военные патрули и заслоны, как правило не придавали значения возвращавшейся к родным женщине, принимая ее за старуху, так как в свои тридцать восемь лет, Александра Ильинична выглядела гораздо старше, сильно изменившись за последнее время, исхудав и изрядно износив ту одежду, что не меняла и не стирала уже давно, за не имением условий для этого.
Вернувшись к матери, сестре и детям, она смогла их немного подкормить тем, что принесла с собой. А, сразу после этого, лишь немного отдохнув, начала вновь собираться в путь, решив на этот раз взять с собой Дусю, отчаянно стеснявшуюся по молодости лет просить милостыню. Уже на следующий день они вышли в дорогу и, следуя через воинские посты и заслоны, как и прежде заночевав у родных, добрались до своей деревни, где вновь принялись обшаривать каждый угол, подбирая все то, что пошло бы в пищу или на обмен. За этим занятием их застали бойцы одного из армейских подразделений, но не стали тратить время на разбирательство, поверив на слово, так как женщины не имели каких-либо документов, а своим поведением и внешним видом ни как не походили на лазутчиков и диверсантов. Им позволили выбраться назад и даже помогли