ножны на поясе. Волк и Косой уже встали на ноги. И в дверях они сталкиваются с женщиной, сгорбленной, седой и со шваброй в руках. Анджей не догадывается, что перед ним стоит девушка, старше его на несколько лет, но, по местным меркам, она уже одной ногой в аппаратной.
Увидев разгром вокруг: крошево из плитки, грязные следы и кое-где – потеки крови, уборщица приходит в неистовство.
– Вы тут чего наделали, сукины дети?! – орет она, воинственно замахиваясь на троицу грязной тряпкой. – Засрали все, а Тереза теперь убирать должна?! Да я вас, говнюков…
Удивительно, но спорить с Терезой ни у одного из Охотников желания не возникает, и они просто проскакивают мимо. Причем у Косого сегодня, видимо, несчастливый день, потому что он таки огребает от бабы тряпкой по шее. Анджей тоже спешит ретироваться, но гневные вопли сопровождают его всю дорогу, пока он не добирается до выхода из санитарного блока. Во истину, разгневанная уборщица – это куда страшнее шайки гопников! А те, кстати, уже успели раствориться где-то в полумраке коридоров.
Да уж, начало дня выдалось неприятным, что и говорить. К бытовым неудобствам: холоду, пробирающему до костей, маленьким нормам воды, скудному рациону и прочим прелестям он привык в Панцире-3. Но там все было как-то честнее. Нищета – неприкрытой, пороки – явными, добродетели – истинными. А в этом мире все не то, чем кажется. Здесь не живут, здесь будто бы играют в жизнь, гротескно и неумело копируя реалии, которые давно остались в прошлом. Театр посреди руин, полумертвые от болезней и голода актеры, швея в платье тридцатилетней давности и гимн во имя Большой Черепахи. Какой-то сюр!
Но Анджею – хочет он того или нет – придется влиться в это сумасшествие. Его поселили в свободной скене на первом Ребре, где он и провел эту ночь. А утром всевидящий, всезнающий и всемогущий Драматург вызвал чужака из толпы и вынес вердикт: «Просто так в Панцире-7 никого не кормят, так что сегодняшнюю норму, будь добр, отрабатывай. Какую пользу ты можешь принести нашему сплоченному трудовому коллективу, товарищ психолог?» Анджей уже успел подумать над этим ночью, поэтому без запинки ответил, что готов поработать с детьми, которым наверняка не сладко живется в таких условиях. Драматург на это ухмыльнулся и сказал, что более счастливых детей в мире не сыскать, но ладно, вреда от этого точно никому не будет. Потом он едва заметно кивнул кому-то, кто стоял за спиной Анджея, но мужчина не успел рассмотреть, кто это. Хотя догадывался, что это могли быть либо Лулу – его соглядатай, либо ее жених Отто, и кто-то из них только что получил ценные указания.
***
– А он – красавчик, правда? – спрашивает Марта, мечтательно улыбаясь, и кокетливо заправляет за ухо тонкую, в три волосинки, прядь. – Новенький, я имею в виду.
Лулу нарочито равнодушно пожимает плечами и лениво отвечает:
– Да, ничего такой.
Она делает вид, будто очень занята: пересчитывает мел в коробочке, выравнивает стопку ученических картонок, сданных на проверку, бесцельно переставляет вещи с места на место. Словом, занимается чем угодно, только бы не смотреть