на несколько пролётов и прикрыл глаза. Ничего слышно не было, лишь лёгкие нотки едких трав ощущались в воздухе. В полной тишине казалось, будто проблемы начали отступать. В голове была полная пустота, но почему-то я прекрасно знал, что гнев обязательно возьмет своё.
Спустя пару десятком минут Рели начала спускаться. От тлеющих трав её сильно покачивало, она мотала головой и пыталась избавиться от наваждения. Когда девушка дошла до меня, она оперлась обеими руками о перила и закашлялась.
– Что… Кха-кха… Это вообще было? – с круглыми от удивления глазами спросила Рели.
– Каждому Оракул говорит разное. Изначально он просто должен был определять способности к магии, пока однажды на эту должность не пришёл жрец Времени. Иди пока на улицу, отдышись, наш разговор будет коротким.
Я взлетел по ступеням вверх. Оракул мирно сидел на диване и пил чай. Я опять начал злиться, но взял себя в руки и сел напротив него.
– Оракулам не дано знать все, Каднер, – неспешно начал он, – Ты даже отказался от своего излюбленного напитка.
– Я в ярости, – тихо приговорил я. – И тебе об этом прекрасно известно.
– Известно. Тогда давно ты мог выбрать путь, ведущий к саморазрушению и смерти.
– Как я могу верить тебе сейчас, если десять лет ты обманывал меня?
– Я обманул тебя один раз, Каднер, – все также неспешно продолжал Оракул. – И сделал бы это ещё раз, если бы это спасло тебя.
– Не делай вид, что заботишься о моей судьбе, старик. Время беспристрастно.
– Но не беспристрастен человек. Не верь мне, Каднер. Но пойми, что она не может помогать тебе вечно. Ты получил жестокое увечье в ту ночь, и она не смогла бы изменить что-либо. Ты бы стал обузой для Лиссандры.
Я не выдержал и смахнул чайник со стола. Прозвенел дождь осколков, горячая жидкость разлилась по полу. Я был собран, напряжен, был готов рвать и бежать куда-то.
– Не. Смей. Такое. Говорить.
– Я всего лишь говорю правду, которую ты понимаешь, но не принимаешь. Твоя судьба страшна, если отсутствие боли ты принимаешь за счастье. Успокойся, Каднер. Мы действительно виноваты, но не можем просить у тебя прощения.
И как будто что-то надорвалось. Гнев истончался, исчезал, а я вспомнил несчастного паренька с мертвой невестой. Воспоминания накинулись целым ворохом. Я без сил рухнул в кресло.
– Не так должно все было закончиться… – устало произнёс я. – Мы должны были ей помочь…
– Многие нуждались в твоей помощи тогда, но Инквизиция – больше всего.
– Ты не понимаешь, Оракул. Я постоянно делаю что-то для остальных. Снова и снова. Я защищаю обездоленных, жертвую собой ради других просто потому, что иначе умру. Если я хоть на секунду остановлюсь – умру… И… Раны начали ныть сильнее. Особенно, если рядом кто-то умирает. Руны забирают все больше… Мне осталось немного.
Оракул неспешно допил чай, оставил чашку на столе и взял ближайшую свечу. Давным-давно он предвещал мне скорую гибель, но я просто принял это со всем возможным безразличием.