не ответила на мой вопрос, – заметила Марго.
– Ты узнаешь это в свое время. Ты не поверишь мне, если я скажу. Ты должна увидеть это сама.
– Ты умна, Мойра. Но через-чур драматична, – повела плечом Марго.
– Поговорим об этом, когда встретимся вновь.
Мойра отвела взгляд и кивнула на прощание.
– Пойдем же, Парцифаль! – обратилась она к кому-то за стеной. – Нам пора.
Марго вздрогнула от внезапно раздавшегося грохота. Тяжело ступая по каменному полу, давя под собой хрупкие истлевшие кости, и со звоном волоча по полу тяжелый боевой топор, из темноты появился облаченный в доспехи рыцарь. Ростом Мойра едва ли доходила ему до середины груди. Бережно взяв в руки фонарь, он немой глыбой покорно устремился вслед хозяйке, сверкая серебряными пластинами.
По спине Марго невольно пробежались мурашки, она была уверена – внутри, в черных прорезях шлема, ничего нет. «Парцифаль…». Неужели это тот самый Парцифаль? Самый знаменитый коэнн Сенполиума, эйд по происхождению и по идеологии, основатель Эйндавена и рода Гильденвальдов, столь таинственно исчезнувших в полном составе во времена Великого пожара. Марго поежилась – уж слишком это было похоже на то, как погибли все до единого даффи. Но самым интригующим было вовсе не это, а то, что Парцифаль ко времени этой трагедии был мертв многие века. Впрочем, говорили, что и Мойра разменяла не первую тысячу… Марго не стала продолжать эту мысль – это была не самая важная загадка, заботившая ее сейчас. Не склонная к пустому созерцательству, она предпочитала занимать свой разум вещами более насущными. Например, следующим в ее плане было решение одной весьма занимательной арифметической задачки. Однако она еще не знала, что в будущем ей все же придется основательно заняться тайной Парцифаля Гильденвальда и того маленького красного камня, что жители Алдавинии, занимавшей южное побережье Таргарского моря, называли «хетсуаткаль», и что был вкраплен в медальон, висящий на шее рыцаря.
Скрывшись за аркой, Мойра тихо прошептала Парцифалю: «Когда-то Нейшо сказал, что будет лишь один человек, рожденный на истинной земле и способный переступить границу его владений. Многие полагали, что им станет Лило7. Как и она сама, впрочем. Но я знала, что все они ошибаются. А теперь я вижу, что это пророчество вскоре сбудется. Как знать, что это принесет всем нам…».
Марго проследила за Мойрой, а затем, вынув из потайного кармана колоду карт, достала ту, на которой, одинокий, на отвесной скале чернел остроконечными шпилями замок. Поместив ее перед своим лицом, она внимательно вгляделась в его очертания, но вдруг прервала этот зрительный контакт, убрав карту обратно в колоду, и вытянула вместо нее карту шута. Ей предстоял еще один визит, а «сладкое» можно было оставить на потом. Время и вся вселенная сейчас были в ее руках.
Зерро
На станции было темно. В мерцающем свете одинокого фонаря бледновато-желтым очертился лишь край перрона и сверкающие линии железной дороги, присыпанные мелким гравием. Марго стояла на самом краю.