Нютка, представь себе.
–Не представляю. Получается, что Лиз Жану-Франсуа и мать, и сестра, и жена?
–И друг. Она сильнее характером.
–Думаю, ей трудно с ним.
–Непросто, – согласился Норов.
–А он?… Он ее любит, как по-твоему?
–Скорее, он ей благодарен. С ней он чувствует себя защищенным. Она считает его великим музыкантом, искренне им восхищается.
Некоторое время Анна молчала, обдумывая услышанное.
–А чем акустическая музыка, ну та, которую сочиняет Жан-Франсуа, отличается от обычной?
– Хотел бы я тебе объяснить! У меня есть его записи, довольно много, при желании сможешь послушать. Представь, сначала звучит орган, затем врывается шум улицы, грохот мотоцикла, визг тормозов, какое-то пронзительное хрюканье, кажется, что хворостиной гоняют свинью. Потом раздается хоровое пение… в таком роде… Не то чтобы совсем железом по стеклу, но очень похоже. Моего терпения хватает на две минуты.
–Андеграунд?
–Чтобы не употреблять нецензурных слов, пусть будет андеграунд.
* * *
Радиостанция в машине Норова играла классическую музыку.
–Какая красивая мелодия! – восхитилась Анна.
–Это увертюра к «Кориолану».
–А кто композитор?
–Бетховен, конечно. Эх, черт! Надо было сказать, что я.
–Ты так хорошо разбираешься в музыке!
–Совсем не разбираюсь. Просто это одна из самых известных вещей, можно сказать, шлягер.
Они въехали на пригорок; с одной стороны дороги тянулся лес, с другой виднелся дом с большим участком, на котором за тонкой проволочной оградой, паслись две лошади и овца, заросшая длинной грязной шерстью так, что не было видно ног. Овца подняла голову и с любопытством уставилась на машину.
–Какая забавная! – улыбнулась Анна.– А почему ее не стригут?
–Да они и сами не очень стригутся, ты же видела.
–Но ведь ей, наверное, тяжело двигаться?
–Ничуть. Это французская овца – немытая, но жизнерадостная. А лошади, чувствуется, наши, русские, смотри, какие понурые.
–У нее и правда добродушное лицо!
–У овец – морда.
–А у этой – лицо! Она очень симпатичная. Признайся, а Жана-Франсуа и Лиз ты тоже подкармливаешь? – вдруг без всякого перехода спросила Анна.
–Что значит, подкармливаю?
–Даешь им денег? Только скажи честно.
Норов помялся.
–Почему ты так решила?
–Уж очень Лиз перепугалась, когда ты принялся ругать благотворительность. К тому же я знаю тебя. Что бы ты ни говорил, ты не можешь не раздавать другим. Ты будешь это делать, даже когда у тебя ничего не останется.
–Ну, я действительно, подбрасываю им кое-что время от времени. Делаю подарки, выдаю бонусы, но немного… – Норов говорил виновато, будто его уличили в глупом проступке.– Правда, немного.
–Золотые сережки Лиз ты подарил?
–С чего ты взяла?
–Потому что я знаю твой вкус. Сколько я таких сережек для твоих подарков в свое время заказывала у Юры, ювелира! И кольцо