пробовал разумные, полезные дела – типичное поведение инака, который готовится отпасть. Провести всё лето за нелепейшим занятием – всё равно что громко объявить об отсутствии у меня такого намерения. Пусть мои недоброжелатели смотрят и злятся!
– Ладно, – сказал я. – Только нам придётся подождать ещё недели три, пока что-нибудь пойдёт в рост.
– Ты ведь хорошо рисуешь? – спросил Лио.
– Лучше тебя, но это ничего не значит. Технические иллюстрации делать могу. Барб потрясающе рисует. А что?
– Я думаю, нам надо будет документировать процесс. Зарисовывать разные стадии битвы. Отсюда как раз удобно.
– Спросить Барба, не захочет ли он?
Лио скривился – то ли потому, что Барб бывает таким несносным, то ли потому, что младшим фидам не положено самоделья.
– Ладно, я сам, – сказал я.
– Отлично! – воскликнул Лио. – Когда начинаем?
В следующие недели мы с Лио читали описания битвы при Трантеях и вбивали колышки, отмечая места основных событий, например, то, где Оксас, пронзённый восемью стрелами, бросился на меч. Я соорудил прямоугольную рамку размером с поднос и натянул на неё куски бечёвки, чтобы получилась квадратная сетка. Рамку я установил на парапет и, рисуя, смотрел в неё, как в окно, чтобы последовательные рисунки можно было сопоставить. Мы мечтали, что развесим их в ряд, и люди, идя вдоль стены, будут наблюдать войну сорняков, как в спиле.
Лио подолгу рыскал в зарослях у реки, выискивая особо агрессивные разновидности различных сорняков. Жёлтый звёздоцвет должен был стать сарфянской конницей, белый и красный – их союзниками.
Мы оба ждали, когда нам устроят головомойку.
Недели через две после начала проекта я за ужином поднял голову и увидел, что в трапезную входит фраа Спеликон с иерархиней из инспектората. Разговоры на мгновение стихли, как когда электрическое напряжение падает и в комнате воцаряется полумрак. Спеликон оглядел трапезную и нашёл меня, потом взял поднос и потребовал еды. Иерархи могут есть с нами, но редко этим правом пользуются. Они вынуждены так сосредотачиваться на том, чтобы не выболтать никакой мирской информации, что еда становится не в радость.
Все заметили, как Спеликон на меня смотрел, так что, когда затемнение прошло, некоторое время раздавался весёлый гул – очевидно, шутили на мой счёт. Я, вопреки обыкновению, ничуть не волновался. В чём меня можно обвинить? В тайном сговоре с целью позволить сорнякам разрастись? Может, нас с Лио вообще неправильно поняли. Я видел одну сложность: как объяснить наш замысел человеку вроде Спеликона.
Иерархиня – Рота – быстро поела и вышла из трапезной, обнимая толстую папку с листами, которая колыхалась при движениях её бёдер. Спеликон кушал основательно, однако от пива и вина отказался. Через несколько минут он отодвинулся от стола, вытер губы, встал и подошёл ко мне.
– Ты мог бы зайти для короткого разговора в калькорий светительницы Зенлы?
– Конечно. – Я взглянул на Лио, который ужинал за другим