дед.
– Я думаю, она просто слишком патриотична.
Они даже умудрились немного посмеяться, обсуждая это крайне грустное происшествие. И костер от этого вырос. Каждый раз, когда кто-то из них улыбался, огонь становился сильнее, а когда наконец на зверином, суровом лице Кухулинна проступил еле заметный оскал, хвосты пламени так взмыли вверх, что все разом отпрянули, боясь опалить лица. Совы на ветвях неуверенно переступили с лапы на лапу и переглянулись.
– С Гвилимом все понятно, он брата ищет, ну а ты? – спросил Кухулинн, снова зажигая сигарету и вставляя ее в острые ровные зубы.
Все посмотрели на Марию, у которой в рыжих волосах огонь играл с таким удовольствием, будто был собакой. Она задумчиво теребила отходящие нитки на своем свитере пальцами, грея у костра колени. Вдруг ее лицо приняло задумчивое выражение, и Кухулинн подумал, вопреки всякому здравому смыслу, что они с ней в чем-то похожи. То, как он чувствовал себя, отражалось на ее лице. И он совсем не удивился, когда та ответила:
– Я пока не знаю. Давайте просто решим, что мы идем спасать волшебную страну и брата Гвилима. А мы с Кухулинном так, за компанию.
– Это ответственное дело, а мы совсем не знаем, кто вы и хорошие ли вы, – прямолинейно заявила Марта.
Мария пожала плечами.
– Если что, со мной будет очень легко расправиться, так как драться я не умею и вешу всего лишь сорок пять килограммов.
Кухулинн тактично промолчал. Он-то был сто девяносто три сантиметра ростом, и его сухое, жилистое тело владело повадками тигра. Его рука могла так быстро прыгнуть в карман за ножом, что и кошка бы не заметила; одним ударом кулака он мог разбить сразу четыре носа; и, хоть весил он немного, справиться с ним было бы очень сложно целой королевской армии. Однако он хоть и не помнил, но подозревал, что был скорее хорошим, нежели плохим. Или, на худой конец, был нейтральным, никаким. Ибо у него не было явного желания кого-нибудь убить или покалечить.
На этом они и решили, что уже устали от прогулки и легких удивлений. Они легли вокруг подуспокоившегося огня, все повернувшись головами по часовой стрелке. Кухулинн закинул руки за голову и смотрел в плотное, непроницаемое небо, которое было не отличить от древесных крон; Гвилим повернулся лицом к головешкам, цепляясь взглядом за свет. Марта закинула ногу на ногу, лежа на спине, и уснула мгновенно. Мария свернулась калачиком, уверенная в том, что наутро ей будет паршиво. И так оно и было.
6
Они были как потерянные птенцы в глазах Марии, в ее обыкновенных глазах (хотя в данный момент моя отсылка к ее метафорическому, духовному видению никак, конечно, не может полностью отражаться на поверхности ее глаз, а потому никак не нуждается в уточнении оттенка, но все же…
…Если уж мы стали говорить о глазах, то позвольте. Глаза Марты были ярко-янтарными, и Мария ей завидовала. Как и твердой, прохладной, снежной букве Т в ее имени, косе, более длинной, чем у нее, и более спортивному, крепкому телосложению. Если Марию можно было переломить в районе пояса как солому, то с Мартой убийце пришлось бы повозиться. Марта