присел на пень на обочине и карандаши вываливались у него из-за пазухи, а он, высунув кончик языка и сдвинув шляпу с волчьими ушами набок, положив одну ногу на другую, раскрашивал участки карты, размашисто водя рукой по старой бумаге. Вот! Он слишком сильно дернул запястьем, и в карте образовалась дырка. Кухулинн с удивлением сунул в нее кончик пальца. Область «Длинная Гора» исчезла с карты, осталась лишь надпись.
– Так, а где мы? – не выдержал Гвилим.
– Вот здесь, – авторитетно заявила Марта. Она ткнула пальцем с коротким аккуратным ногтем в маленькие ворота (которых действительно было не видать вокруг) у самого первого круга паутины. И принялась объяснять: – Кристиания строилась кругами. Я живу на самом первом, мой дом тут недалеко, – и, предвосхищая вопросы недовольных, сразу добавила: – Ко мне ночевать нельзя, у меня дед больной дома.
Мария сразу поникла.
– Второй круг очень близко к первому, и на нем тоже еще Апрель.
– А почему ты произносишь Апрель с большой буквы? – поинтересовалась Мария.
– Потому что это больше, чем месяц. Больше, чем сезон.
Марта вздохнула так, что у нее раздулись ноздри – будто она знала, кто конкретно виноват в этом Апреле; у Марии в голове все зашевелилось. Начали вспоминаться старые сказки из детства.
– Что же случилось в Кристиании? – неуверенно спросил Гвилим.
Кухулинн молча почесал голову. Наступила тишина: Марта все еще раздувала ноздри, а он просто не помнил. Вопрос так и остался без ответа.
– Третий круг значительно дальше от второго, и потом, продвигаясь вглубь страны, вы будете замечать изменения. Насколько я знаю, Апрель еще не добрался до центра. Там Кристиания прежняя…
Гвилим вытянул руку между Марией и Кухулинном и провел пальцем по бумаге, скорее потому, что хотел почувствовать, какая она на ощупь:
– И нам надо… сюда.
Его палец остановился в самом центре, где жирная, черная, как глубина морского дна, точка почти прокалывала дремучесть Леса. Все верно, в центре Кристиании был некий Лес, и он рос спиралями, охватывая два последних круга. Конечно, кроме этого Леса в стране были еще леса, но они не были такими дремучими, такими густыми и такими зелеными (Кукольник постарался, чтобы все увидели), такими волшебными. Именно туда он прочертил линию, кружащую по карте, заканчивающуюся в самом сердце чащи.
– Мой брат там?
Вопрос Гвилима снова остался без ответа. Кто же мог знать, куда забрали его брата?
– Пока идем в парк, – Марта наконец нарушила тишину.
Недалеко от ворот, в сторону от бара, где Кухулинн провел последнее спокойное утро, был парк – пока еще вполне цивилизованный, начальнокружный, испещренный дорожками парк с чинно тянущимися к клейкому небу орешниками и ивами.
– Мы что же, будем спать прямо на земле? – поинтересовалась Мария, заранее потирая запястья.
– Что, у тебя все так плохо с костями? – спросил ее Кухулинн, поворачивая гибкую шею.
Она пожала плечами.
– Любой