трижды хлопнул в ладоши, призывая всех к тишине. Каппы перестали скакать, черти опустили трещётки и дудки, пискнула напоследок свистулька, и воцарилась тишина. Ну почти тишина, кто-то чавкал, кто-то булькал, кто-то громко чесался. Но можно считать – тишина.
– Уважаемые гости, – начал Рюноскэ, – я, как хозяин этого скромного жилища, хочу представить вам спектакль. Актёры знаменитого театра из Эдо разыграют перед вами самую модную пьесу «Справедливый судья возвращает потерянного ребёнка безутешным родителям». Смотрите, и не говорите, что не видели! Слушайте, и не говорите, что не слышали!
«Пьесу» приняли на ура. Растроганный Тэнгу утирал слёзы, когда судья подписывал документ о признание Эмико посмертным сыном ронина Като Реюдзаки, а потом обнимал Гомбея, поставившего подпись свидетеля. Не замечая, что Гомбей трясётся от страха, Тэнгу ласково кричал ему в самое ухо:
– Ты потрясающий актёр! Какая мимика! Какая игра! Приходи со своим театром в мой лес, успех тебе обеспечен.
Почему он принимал Гомбея за хозяина этой случайной труппы, объяснить трудно.
Глядя на лешего, черти тоже полезли обниматься к актерам. Несчастные не знали куда им деваться от кусков рыбы, пирожков и лапши, что запихивали им в рот благодарные зрители. Водяные носились у всех под ногами, изображая артистов и деля роли: «Чур я судья… Нет, я, а тебе я сейчас тумака отвешу… А я благородный ронин… Ой-ой, посмотрите на него, ронин, хи-хи-хи, блоха ты, а не ронин, вот я настоящий ронин… А я судья… Нет, я…»
За всей этой суматохой про Рюноскэ позабыли. Он подхватил братца на руки, поклонился каменному будде и отправился домой. Лежавшая за пазухой бумага с печатью судьи и подписями свидетелей грела ему душу. Теперь его брат официально носил фамилию Като. Эмико больше не был сиротой. И это он, Рюноскэ, сам добился победы.
Правду говорят старые люди: когда приходит беда, полагайся на самого себя.