о снижении четвертного налога стоит не глупость, а провокация? Посадника попросили подставить Мортуса! А как проверить?
– Нет, ничего. Иди.
Через сутки после доклада о загадочных убийствах и покушениях, Идилий Кат, тайный властитель города Зелёной долины, осознал, что их с Гидоном выверенный план рушится. Знать не переманили, барона не дискредитировали, Лукоса Шварца в союзники не получили. Всё та же стена отторжения, а в придачу выродок, имеющий доступ к сильной ворожбе и мечтающий уничтожить верхушку города.
Одна надежда на суетливого малыша.
– Соглашусь, пора закругляться, – пожал плечами Штамм, проигнорировав или не заметив ловушку. – Выпью травяного отвара на ночь да пойду спать.
Тацит Волиус собирался подняться, как книгочей затараторил, опять сменив сосредоточенность и серьёзность на комичность и буффонаду.
– Ах, достопочтимый Тацит Волиус Штамм, как же вы правы! – Пурелий подпрыгнул, хлопнул в ладоши и затопал ножками. – Я же совсем забыл! Ваш фраза про травяной отвар… Знаете, бабушка в детстве поила меня свежим сбором. Я просыпаюсь, а он ожидает меня в голубой чашке на… Фелиция! – не закончил предложение книгочей и подбежал к пестунье. – Вы так прекрасны сегодня! Умоляю, погадайте! Пожалуйста, пожалуйста. Клянусь, я не сойду с этого места, пока вы не согласитесь!
Пурелий рухнул на колени и достал порошок, найденный у убитого воеводой связного Шварца. Рядом лежал кусочек уха, завёрнутый в тряпку. Пестунья ожила. Она обрадовалась, что к ней обратились за помощью не из-за простой вежливости. Находясь в добром настроении, вызванном корнем боярышника, Фелицию не покидало чувство бесполезности. Люция под опекой мужчин, магия не нужна. А потом эти разговоры с грубыми и воняющими людьми. Старушка отрешилась, копаясь в прошлом. И вдруг бойкий юноша просит, да что там, умоляет её об услуге.
Фелиция замахала руками и пустила слезу. Это так удивила Люцию, что она затревожилась.
– Тётушка, с вами всё в порядке?
– Да, милая, да. Это воспоминания. Моя юность… Я сегодня такая эмоциональная.
Она взяла порошок, а книгочей, вот ведь фрукт, опять потушил задорность и с внимательным, даже строгим видом сел за стол.
– Во времена моей молодости, – начала пестунья, успокоившись, – мы с сёстрами ворожили на любовный приворот. Проверяли молодых людей, приезжающих к нам свататься. Бывало, что матери наводили на них ворожбу, чтобы сыновья любовным взглядом смотрели на будущую невесту, а не только думали о приданном. Нам повезло изобрести зелье, обличающее зачарованных. Брались волосы юноши. Для этого придумали обычай, что потенциальный жених должен причесаться гребешком девушки. Потом капали на волосы зелье и наблюдали. Если человек зачарован, то все зелья, порошки и мази автора ворожбы начинали светиться мерцающим светом. Это устанавливало связь между зельем внутри зачарованного тела со всеми остальными отварами и настойками.
Фелиция рассказывала не спеша. Она была грустна и сентиментальна. Воспоминания терзали душу.
– Богатые