чем-то занят, но если я звала его на чай к нам или к тете Наташе, маме Тимура, Гришка безоговорочно отбрасывал все дела.
Через месяц после возвращения с Эльбруса я почувствовала, что готова к следующему шагу, только не могла понять, какой это шаг.
А маме Тимура легче не становилось. Каждый раз, забегая к ней в гости, я первым делом спрашивала у дяди Саши, ее мужа, как она. И ответ был примерно один и тот же: «Не хуже, хотя бы ест. Пьет успокоительные, неподвижно сидит в кресле и смотрит в окно, будто ждет чего-то. Часто плачет в ванной. Я скоро сам не выдержу».
Я думала как ей помочь и днем, и ночью, и однажды вспомнила об Олеге. С ним я познакомилась полтора года назад на Роза Хутор, когда на зимних каникулах подрабатывала контролером проката горнолыжного оборудования. Олег закончил университет по специальности “психолог”, работал в сочинской поликлинике по распределению, а зимой брал отпуск и волонтером помогал в организации соревнований зимних видов спорта на Роза Хуторе.
Он знал Тимура, был на его похоронах. Именно тогда Олег сказал, чтобы я позвонила, если понадобится помощь. Он вошел в квартиру к тете Наташе громко: наступил в таз с водой, поскользнулся и упал с грохотом на пол в прихожей, ругаясь последними словами. Тетя Наташа неожиданно для нас прибежала и стала ему помогать. Позже Олег рассказал, что сделал это специально: кто не просит помощи, всегда готов сам прийти на помощь. Так они сблизились.
Олег совсем не похож на Тимура. Он очень высокий, почти под два метра, худощавый, светлорусый. Его черты лица растворялись на белоснежной коже. Светло-голубые глаза, похожие на голубой агат, излучали доверие и искренность. Казалось, что и внешне, и по его характеру, Олег – исчезающий вид людей на нашей планете.
Он приходил к тете Наташе каждый вечер в течение месяца. Своими тонкими пальцами он каждый раз показывал новые незамысловатые фокусы, чтобы отвлечь тетю Наташу от тяжелых мыслей. Мы разговаривали вместе об обычных житейских вещах, но при этом он задавал такие магические вопросы, после которых тетя Наташа то рыдала, то обнимала его. С каждым днем она проживала свою боль, а не держала в себе. Она ожила и начала заниматься делами, при этом не забывала о сыне ни на минуту.
Как-то июльским вечером, еще до заката, мы с мамой по пляжу возвращались домой. Запах морской соли смешивался с ароматом только что приготовленного абрикосового пирога, которым нас угостила тетя Наташа. Тихий теплый ветер гонял барашки по морю. Где-то вдалеке вдалеке кричали чайки, и эхом отдавались звуки ударов рук по волейбольному мячу на песочной площадке.
Я сбросила шорты и прямо в спортивном топе и стрингах нырнула в воду. Мама наблюдала за мной с берега и улыбалась. Чтобы обсохнуть, я пробежалась вдоль берега под любопытные взгляды прохожих. Подойдя к маме, я взмахнула разноцветной шевелюрой, чтобы её обрызгать. Она засмеялась, а потом сказала мне:
– Машуля, какая ты молодец, что привела к нам Олега.
Я закивала, завязывая волосы