стоит изменять своим правилам, друг мой.
Также тихо ответил Осланд. Похлопал Двэйна по плечу и допил содержимое кубка.
– Отличное вино! – Осланд поднялся. – И не затягивай с моей просьбой. О человеке надо позаботиться уже в ближайшие два дня.
Когда Осланд вышел, хозяин таверны зло выругался и плюнул ему вслед. Остаток вечера Двэйн просидел за своим столом, о чем-то размышляя с мрачным лицом. Потом ушёл к себе, достал какой-то старый пергамент, оскоблил его, и что-то сосредоточенно писал.
***
Аббатство Единого Творца было обнесено высоким частоколом, на сторожевых вышках и днём и ночью дежурили часовые. Монахи боялись нападения и были бдительны. Дважды восстановив обитель после набегов диких племён, все, кто выжил и не попал в рабство, научились защищаться. Напав на аббатство в третий раз, грабители получили достойный отпор. С тех пор нападения прекратились, однако попасть постороннему на территорию монастыря было практически невозможно.
В сторожевой будке, перед главными воротами аббатства, дремал тучный монах. Время его дежурства подходило к концу, и он уже представлял, как после вечерней трапезы и молитвы, отойдёт наконец-то ко сну. За то время, пока он был на посту, жара и насекомые измучили его, и теперь монах наслаждался вечерней прохладой.
– Мир тебе, брат, да ведёт тебя Единый Творец!
Монах в будке вздрогнул от неожиданности, положил руку на рукоять меча и принялся пристально рассматривать незнакомца, пытаясь понять не исходит ли от него опасность. Тёмно-синяя ряса и висящий на груди знак в виде заключённого в окружность равностороннего треугольника, свидетельствовали о том, что, по крайней мере, они принадлежат к одной вере, а посох, широкополая шляпа и перекинутая через плечо холщовая сумка выдавали в незнакомце паломника. Ряса его была вся в пыли и грязных пятнах, подол обтрёпан, на локтях пришиты заплаты, видно, он уже давно был в пути.
– И тебе мир. Ведёт тебя Творец.
Настороженно ответил на приветствие страж.
– Я брат Серхио, клирик аббатства Седос, что на южном побережье. Иду поклониться святой горе Саронай, дабы объединиться с Единым Творцом и заслужить его милость.
– Чего ж тебе угодно, брат Серхио?
– Брат, я две ночи ночевал под открытым небом, три дня не ел горячей пищи, очень устал, и сандалии мои требуют починки. Не распахнёт ли предо мною, милостью Творца, свои гостеприимные врата ваше аббатство и не приютит ли на ночь единоверца?
– Э, нет, брат! Никак не могу тебя пропустить. Приказ аббата никого не знакомого не пускать.
– Да, разве ты не видишь, что мы с тобой едины в Творце? Какое же зло может быть вам от меня?
– Ну, зло не зло, а лучше не рисковать. Эдак знаешь, любой пройдоха напялит на себя пыльное тряпьё, так и всё, прикажешь его за стол усаживать? Не-е-т! Может ты вор? Или наводчик? Откроешь ночью ворота грабителям. Приказ опять же. Иди, с милостью Творца, своей дорогой.
– Экий ты, брат, строгий! И не стыдно тебе брата своего обрекать на страдания? По всему Ноду я разнесу весть о том, какая неблагочестивая братия в здешнем