беспорядке. А верёвка, между прочим, осталась как раз у начала борозды.
Потерялась.
– Фиделио! Фиделио! Иди сюда, вредный пёс!
Но Фиделио не появлялся. То ли убежал слишком далеко, то ли ветер относил её слабый голос в сторону. Свистнула, подзывая Фердинанда. Но тот тоже не откликался. Тишина. Можно подумать, ветер унёс её за тридевять земель.
Арлетта смирилась и села на песок. Походить, что ли, поискать, вдруг потерянная борозда сама попадётся под ноги? Но ведь так можно и забрести неизвестно куда, угодить в яму, напороться на острый сук. Повредишь ногу – не сможешь работать. А не работать нельзя. Значит, остаётся сидеть и ждать. Придёт Бенедикт и её найдёт. Так обычно всегда и бывало. Когда он придёт, неизвестно. Должно быть, не скоро. Или, может, Фиделио вернётся.
Незадачливая плясунья уселась поудобней, натянула юбку на колени и стала ждать. Кричали чайки. Шипели гонимые ветром волны.
Туп-скрип, туп-скрип, туп-скрип.
Что-то тупало сзади. Не человеческие шаги. Что-то другое. Арлетта живо представила скачущее по песку одинокое дерево. Страшную корявую иву, которая напугала её как-то в детстве. Туп-туп. Скрип-скрип. Всё ближе и ближе. В двух шагах, в шаге. Прямо за спиной.
– И-и-и!
– Эй, ты чего? – донёсся из-за спины тихий голос. Ночной брат. Поднялся. Тоже мне, нашёл время.
– Пялился?! – обличающе выпалила Арлетта, со страху позабыв про вежливость. И вправду, гад. Не только перепугал до полусмерти, но ещё и подглядывал. Видел, как она тут скакала, орала и вертелась. Ой, стыд какой!
– Я не пялился. Я смотрел.
– Чтоб на меня смотреть, люди деньги платят, – отрезала Арлетта и перепугалась ещё больше. Разве можно так с ночным братом? Но тот вроде не рассердился. Поскрипел палкой, втыкая её поглубже в песок, и сказал:
– Пойдём, назад отведу.
– Нет, – заупрямилась пристыжённая Арлетта.
Быть в повозке с ночным братом одной, без Бенедикта, вдруг показалось ей очень страшно. Кто его знает, чего у него на уме. То всё лежал, бредил как безумный, а то вылез.
– Ладно, давай тут посидим, – сказал ночной брат и уселся рядом, – люблю, когда много воды. Волны, ветер, облака бегут, тени летят. Это Студенецкий плёс. Здесь Либава впервые широко разливается.
Что-то он слишком разговорчив. И сидит слишком близко. Арлетта съёжилась и постаралась незаметно отодвинутся.
– Да что с тобой? Что ты ёрзаешь?
Заметил.
– Ничего, – буркнула Арлетта и ещё отодвинулась.
– А… – протянул опасный собеседник. – Ага. Ну и дела.
– Какие дела? – с опаской спросила Арлетта.
– Хм. В первый раз в жизни девушки от меня бегают. Обычно наоборот.
– Наоборот – это как?
– За мной.
– Дуры, – брякнула Арлетта и снова съёжилась. Смешит. Зубы заговаривает. А потом как набросится!
– Чё, я страшный такой?
– Откуда мне знать.
Ох,