телевизор. Наверное, даже смотрел его.
Очень странный отец, и, как по мне, очень странный отец для Антона. Как же они живут? общаются, как день их проходит? Я думал себе, моделировал разные ситуации и пытался понять: каким образом покажут они себя в каких-нибудь условиях, обстоятельствах – и совершенно обыденных, и совершенно обычных. Не мог.
⁃ Нет, не так. – ответил я и посмотрел на часы. Было, как сейчас помню, без шести минут десять. Затем я посмотрел на разобранный компьютер. «Когда он его починит?»
Антон верно угадывал – это тоже меня радовало: что он пытался, значит, разобраться в произведении; как-то копался и анализировал. Но тут он несколько ошибся.
Это «я» в имени короля Йана было действительно нарочно там поставлено, но оно вовсе не означало автора. Не означало меня.
Я – указание на эго. Кажется, будто король, наконец появившийся в последней главе, заговаривает вдруг вполне себе понятным, нормальным языком.. в том плане «нормальным», что он человеческий. Не какого-то кровопийцы язык, не тирана даже, нет. Человека, и нормального. У него даже обнаруживаются какие-то высокие побуждения…
Но в том-то и дело все. Это ж ведь именно Кель, а не Йан, стал в рассказе настоящим тираном, в каком-то смысле… – в идеальном и невозможном понимании этого слова. Такие тираны ведь только в головах наших. Ну, или в фильмах, в книжках там, в чем-то даже еще… Не в реальности.
Реальный портрет тирана – Йан. Ведь тиран сохраняет черты нормального человека, обычного, то есть тоже верит в свою правду. А то есть: и нормальный человек, и тиран по сути своей друг от друга не отличны. – Человечество, как видно, всегда страдало избытком слов, но пустотой в сути. Избытком чертовых синонимов к простому ничему.
Йан придумал себе свою правду, оправдал ею свои злодеяния, свою собственную гадину, а потом еще кругом всех обвинил, как будто он один такой весь из себя хороший. Ведь нам-то всем – не только королевским кровям – всем от роду известно, что истина всего дороже и истине все в должности. И именно поэтому знаем мы, что истина нам все оправдает. Да и такая добрая она, такая хорошая… «И мы-то, на самом деле, такие добрые, такие хорошие – это вы нас не поняли. Вот в чем дело.»
⁃ Ты не понял, – продолжал я после «нет, не так». – Нет, я не придерживаюсь точки зрения короля. Он мне даже больше всех отвратителен. Да, я поддерживаю героя, – говорю, и как-то тоже героически. – Потому что он понимает… Я хочу сказать, что тиран не перестает быть человеком, понимаешь? не становится каким-то там мудрецом, который всю жизнь, всю суть человека понял. Нет, не понимает он этого. Он простой человек, человек, который в замке родился. Другой простой человек, допустим, родится в поле, – и потом пахает это поле, понимаешь? А мог бы тоже в замке.. родится… Никак не отличаются они. Тиран такой же ничтожный.
Потом я говорил еще, и еще. Антон меня внимательно слушал. Я говорил что-то из того, что сверху сказал, и еще кое-чего…
В общем, долго.
Наверное, много самоубийц тогда падало и разбилось о небо, пока я вещал.
⁃ Примерно вот