Глаза у нее были залиты слезами, тушь с ресниц черными ручьями стекала по щекам, губы дрожали.
– Вам помочь? – повторил Антон.
– Я не виновата… Что я такого сделала? – прошептала она, глядя ему в глаза, и, закрыв лицо ладонями, зарыдала.
Ноги у женщины подкосились и Антон едва успел удержать ее от падения. Так они стояли несколько минут: секретарша рыдала на груди у Антона, а он, обняв ее за трясущиеся плечи, молча кусал губы.
До него уже начинала доходить суть происходящего: прокуратура заинтересовалась документами и ищейки пошли по следу. Только не по следу Бивня, а по его, Антона, следу. А значит его опасения оказались верны: щупальца спрута дотянулись до горла Фемиды. Два чувства теснились сейчас в его сердце: обида – наказать Абрамова не удалось, и стыд – он подставил невинного человека. Сливаясь в единое целое они рождали растущее, как ядерный гриб, отчаяние.
“Это уже конец или только его начало?”
– Вера Павловна? – раздался в тишине опустевшего коридора спокойный мужской голос.
Секретарша оторвала заплаканное лицо от груди Антона и, громко шмыгнув носом, кивнула в ответ. Антон обернулся и увидел штатского из команды следователя.
– Давайте поднимемся в ваш кабинет, – мужчина был предельно вежлив, – мне нужно задать вам парочку вопросов.
– П-п-парочку вопросов?
– Вы не волнуйтесь, мы вас не задержим.
– Спасибо, юноша! И… простите, я вас, кажется, замарала, – виновато улыбнулась она и пошла вслед за штатским по коридору.
Антон покидал институт под пристальным взглядом охранника. У входа стояли люксовый уазик следователя и омоновский Урал, в зарешеченные окна которого можно было разглядеть еще несколько человек в балаклавах и черные дула калашникова. “Они что, собирались нас штурмом брать?” – усмехнулся про себя Антон и быстрым шагом миновал импровизированный блокпост.
О случившемся он рассказал матери за ужином, и даже нашел в себе силы подшутить над ректором.
– У людей проблемы, а тебе смешно, – упрекнула мать.
– Сами виноваты. Не трогали бы библиотеку, ничего бы и не было.
– Да, библиотеку жалко, – вздохнула она, покачав головой.
Спал Антон плохо. До трех часов ночи ворочался с боку на бок и то и дело включал смартфон, чтобы узнать время. Обессилев в борьбе с бессонницей, сел на кровати и закутался в одеяло. Ветер за окном закручивал снежные вихри и в его порывах Антону слышался издевательский хохот Бивня.
Где он сейчас? На очередном кутеже в сауне пользует проституток или спит безмятежным сном в своем дворце под охраной своры верных псов? В любом случае, ему сейчас лучше, чем остальным. Его не мучают вопросы, которые не дают спать простым смертным. И, самое главное, совесть его не мучит. У него просто нет такой функции.
– Власть – это зло, – прошептал Антон, глядя, как кривые тени от веток деревьев испуганно мечутся в квадрате ночного окна.
На большее его не хватило. Он просидел