за мир, – приподняла Жанна фужер с колечком лимона, и Антон с готовностью подставил свой бокал: – За мир.
– Че ты такой напряженный, Антон? – Жанна улыбнулась и толкнула друга в плечо.
– Да че-то… шумно как-то. Толпа эта.
– Че сразу “толпа”? Привык сычом сидеть за своим компом. Надо жить, Громов, понимаешь? Жить! А ты все от людей прячешься.
– Ни от кого я не прячусь…
– Ну конечно! Когда последний раз с парнями собирались?
Антон недовольно закатил глаза.
– То-то! Ты, Громов, интроверт. Но ничего – это лечится.
Антон усмехнулся и махнул головой в сторону танцующих:
– А это – оздоровительные процедуры?
– И целительный бальзам, – Жанна рассмеялась и отпила из фужера. – Расслабься! Здесь никому до тебя нет дела. Сюда приходят покайфовать, поболтать с друзьями. Проблемы оставляют там, за дверью. Здесь – полный релакс и движуха. Ну же, давай! – плечи у нее озорно заходили под звуки очередного трека. – И не надо так бычиться, будь проще! Здесь тоже… нормальные чуваки.
– Нормальные чуваки?! Эти мажоры? – скривил губы Антон.
– Ну и что, что мажоры. Они что, не люди? – недовольно посмотрела Жанна. – Просто им не повезло с предками: они с них пылинки сдувают, исполняют любые желания. А это стремно, по себе знаю. Становишься рыхлый, как медуза: ни желаний, ни цели, – тоска.
– Поэтому они здесь?
– Ты тоже здесь.
– Я пришел извиниться…
– Ну все, хорош! – вспылила Жанна. – Какой же ты зануда, Громов. Можно хотя бы несколько минут не копаться в себе и в других? Сиди, соси свой мэджик, слушай музыку.
– Ладно, прости, – недовольно поморщился Антон. – Просто день был напряжный.
– В таком случае, могу предложить текилу Бланка – недавно завезли, – встрял в разговор бармен.
– А давай, – оттолкнул Антон пустой бокал из-под коктейля.
– Ты же не пьешь, – широко раскрыла глаза Жанна. – Тогда и мне за компанию.
Прозрачный напиток обжег горло и грудь, пахнуло легким дымком. Через пару минут краски стали сочнее, звуки – мелодичнее. Но главное – Жанна! Она вся светилась, точно от крема Азазелло!
Антону всегда нравилось смотреть на нее исподтишка, но теперь от нее нельзя было глаз оторвать. В этом платье со стразами она словно сошла с обложки глянцевого журнала и теперь сидела перед Антоном раскованная и – пленительная!
Жар мексиканских прерий закипел в жилах и Антон, по-ковбойски соскочив со стула, подал руку даме:
– Вашу руку, сеньорита!
– О, мой кабальеро! – лукаво прищурилась Жанна и грациозно последовала за партнером.
Море из звука и света захлестнуло их своими волнами и они растворились в нем, как соль растворяется в воде. Множество рук, лиц, глаз мелькали перед Антоном, но он видел только ее – Жанну. Она двигалась совершенно свободно и естественно, словно танец – ее стихия, ее природа и модус вивенди.
До этого дня Антон думал, что не умеет танцевать. Это был один из его комплексов,