и суда, без адвоката. Это место даже не было тюрьмой, просто они постарались, чтобы больница стала на нее похожа. Скорее всего, никто даже не знает где она и кто. Общественность не обсуждает этот случай. Потому что ее незаконно сюда привезли! Это бесчеловечно…
– Как это не предусмотрен!? – Алия закричала, вскочила, а мужчина даже не шелохнулся. – Я здесь незаконно нахожусь, вы обязаны мне его предоставить! Я ни в чем не виновата! Вы меня слышите!? Ни в чем!
– Алия, – он спокойно смотрел снизу вверх, когда она поравнялась со своим надзирателем: ни толики страха, ни толики смущения не было в его глазах. В комнату влетело несколько больших врачей, – незаконно быть в сговоре с ними. Вы нарушаете не государственный закон, а человеческий. Вы идете против своих же. Вот это незаконно.
Алия сглотнула. Они уже все решили. Не важно, сколько она говорила о том, что не причастна. Им нужен был конкретный ответ на вопрос – кто передал ей чемодан? И она его им не давала. Это было как признание своей вины. А большего и не надо.
– Алия, сядьте, пожалуйста, на койку, – двое врачей сделали шаг к ней. Алия от них. Еще один, и еще, и вот она уже сидела на кровати, а по обе стороны от нее стояли мужчины. Как два молчаливых столпа смотрели куда-то вперед, пока мужчина в черном продолжал говорить. – У вас еще есть время подумать. День. Посидите, поразмышляйте. Так как изъять объект мы у вас не можем, – мужчина в черном костюме бросил взгляд на чемодан, – то вам остается лишь содействовать. Если содействия не будет…
Додумать он позволил Алии. Встал, перехватив правой рукой планшет со своих колен, кивнул ей в знак прощания и вышел из палаты. Двое мужчин остались, но ненадолго. Постояли минут пять. Потом переглянулись, кинули по взгляду на Алию, которая так и сидела на этой койке, опустив лицо к полу. Решили что-то между собой и тоже покинули комнату. Она осталась одна. Смотрела в пол, держа чемодан в руках, и не зная, что думать. Когда ей сказали про казнь, она рефлекторно схватилась за вещь, ища защиты. Ей казалось, что он мог ее защитить, помочь. Но чемодан, скорее всего, был неживой, обычный артефакт. Потому полагаться на него было нельзя. Да и избавиться тоже.
Алия вздохнула. Голова гудела, на глаза накатилась слезная пленка. Бабушка. Она подумала о бабушке – знала, что это та подставила ее. Не специально, случайно. Алия сама ошиблась, не дослушала ее, дура, но это бабушка подарила такой подарок. И какая-то часть девушки пламенно желала сказать об этом, чтобы уберечь себя. Это эгоистичное нутро. Оно закипало внутри нее с каждым днем все больше, достигая своего апогея сейчас, когда Алия будет через сутки на грани смерти. Эта эгоистичная часть… Такая темная и неприятная. Алия не знала было ли такое у всех людей. Ей не с кем было подобное обсудить.
Почему-то, сейчас она начала вспоминать свое прошлое.
Может, и вправду, перед смертью проносится жизнь перед глазами?
Слишком заранее как-то. Алия вспомнила своих друзей, свой университет. Надо было говорить с ними чаще, надо было обсуждать все потаенное. Чтобы знать сейчас – она не одна такая. Чтобы знать, что она хорошая. Чтобы знать, что на ее месте многие бы уже давно сдали бы