заваривали китайский чай и говорили о… книгах. Они просили что-нибудь почитать, а я вежливо отказывал, боясь упустить очередную деталь. В моих глазах ничего для них не было. Кроме одного желания: поскорее выпроводить их за дверь и уйти в тот, другой, мир. Они это чувствовали. Они уходили навсегда из моей жизни. Через некоторое время я начинал сомневаться в их существовании, а потом и вовсе забывал их.
Дни походили на огромного питона: он все ползет неизвестно куда, и никак не увидеть его целиком. Только части огромного целого, появлявшиеся то тут – в пожухлой листве; то там – прячась среди кустарников и корней. Сколько прошло времени? когда я последний раз ел? давно ли мылся? Все эти детали обычной жизни потеряли смысл, как трава теряет цвет. Не было ничего. Только слова на страницах.
Я пытался Ее найти, догнать, чтобы задать вопросы. Местами из памяти всплывали моменты из нашей жизни. Я видел Ее с катаной, как Она играла со смертоносной сталью и смеялась надо мной. Я видел нашу кровь, что густыми каплями падала на пол и тотчас испарялась, не оставляя следа.
Сегодня я проглатывал страницу за страницей. Это был роман «По ту сторону дождя». Конечно, я был удивлен. Выяснилось, что трагически погибла известная актриса София Милано, снявшаяся во многих блокбастерах. А у этой актрисы в записях найдены обрывки неизданного романа, в котором есть много деталей, похожих на детали из моей не опубликованной еще книги «Не открывай никому дверь».
Но как на страницы произведения погибшей актрисы попала девушка, оказавшаяся в психиатрической клинике, когда задолго до этого она была вписана в канву моей истории? Моей…
Здесь я увидел нечто, что колыхнуло память новыми волнами. Этот абзац был аккуратно выделен карандашом. Я точно видел, как Она взяла пластиковую карточку и подчеркнула каждое слово:
«Совсем скоро, вот-вот, я до конца вспомню язык нэлге, вспомню певучее имя единственного человека, ради которого живу на земле, и назову этим именем нашего сына. Вот-вот мы будем вместе – навсегда, на всю жизнь.
Они говорят, что я не была в Нэвелэнге. Глупые, я не была, я не жила нигде, кроме Нэвелэнга…»
И, конечно, на полях резкий и внезапный, как раскат грома, удар в остывающее сознание: «Вместе». И чуть ниже еще: «Им оставалось ждать всего несколько секунд».
Я мучился от того, что не мог ухватить то, что было, казалось, на самой поверхности. Я не мог никак скинуть саван с листов моей памяти. Злился. Перечитывал заново, пробуя на вкус каждое слово. Но как только казалось, что разгадка близка, она отдалялась от меня. Испарялась, как туман с восходом нового дня.
Я не заметил, как стало темнеть. Фонарь на улице и капли дождя играли свою игру, оставляя косые, менявшиеся полупрозрачные линии на полу. Вглядываясь в очередной текст до боли, я увидел нечто. Глаза слезились, буквы на странице плясали, увеличиваясь в размерах. Они поднимались над раскрытой книгой, складывались