Руки. Яна Гридасова

это явно невмоготу! А какой он маленький, тоненький, хрупкий мальчик! Вы, должно быть, ошиблись, Мэйсон!..

      – Замолчите! – гневно прикрикнул на них мой отец. – Я не собираюсь выслушивать это. Я уже говорил вам: он оказал помощь не одному десятку людей и всегда делал это с наилучшим результатом. Вы же бывали и у нью-йоркских, и у виргинских докторов, они не помогли вам…

      Дюк шумно вздохнул.

      – Мы не были в Нью-Йорке, Мэйсон. Мы поехали сразу к вам, потому что Эльза попросила нас об этом. Пока она ещё была в сознании. Когда уже не была, мы показали её вашим местным врачам. Они были готовы нас принять, и если бы вы не подъехали…

      Последнее предложение он сказал так, как будто винит во всём моего отца, к которому обращался. От слов Дюка мне стало совсем дурно. Значит, Эльзу не показывали профессионалам в Нью-Йорке и не дали докторам Виргинии помочь ей, а повезли прямиком ко мне. Если я не справлюсь со своей задачей, и с тётей что-то случится, всю мою будущую жизнь меня и моего отца будут упрекать в том, что мы не дали увезти Эльзу в больницу к нормальным врачам. Тогда я решительно подумал: во что бы то ни стало я обязан её исцелить.

      – Но вы сказали вчера, что были в Нью-Йорке, – раздался мамин голос.

      Никто из Боуэнсов не ответил ей.

      – Я, как её очень близкий человек, имею право увезти её сейчас…

      – Никуда ты ее не увезёшь, Дюк! – в ярости кричал Мэйсон. – Тебе стоило бы лучше следить за ней в этой вашей Бразилии, тогда бы ничего дрянного не произошло!

      – Это неправда!..

      – Я её брат, и я решил так: сегодня и завтра пусть её лечит Том. Если лучше ей не станет, вызовем вертолётом самых лучших врачей из Нью-Йорка.

      – А почему бы не сделать этого сейчас? – возмутился Дюк, кажется, встав. – Вы готовы её жизнь полностью доверить вашему малолетнему сыну?

      – Да, готов! Он не раз доказал, что на него можно положиться.

      Сказав что-то маме, отец вышел из кухни, звучно хлопнув дверью. Я успел отскочить в крохотную кладовку под лестницей и спрятаться там. Мне показалось, Мэйсон не заметил меня. Он вышел на улицу и завёл машину.

      В кладовке прятался не только я: мохнатая собака Дюка пряталась тут, видимо, от меня, потому что почти сразу же выскочила и побежала на кухню. Да, определенно, она боялась меня. А Боуэнсы воспринимали меня нежным мальчиком, которому, будь они моими родителями, наверняка запретили бы играть даже в настольный теннис. Я не был ни мускулистым, ни особо ловким, но раньше никто не называл меня хрупким.