не начинай, – взмолилась я, – не сегодня.
– Ты хочешь мне сказать, что все это представление ничего не значит?
Отец курил на балконе, поглядывая на нас, одна суетливо машет руками в попытках протереть стол и что-то прикрикивая, другая с довольно глубокими выдохами, моет посуду.
Мама перекинула полотенце на плечо, – Оливер отличный мальчик.
– Нам больше не десять. И он больше не мальчик. – Заметила я.
– Да! Вот именно!
– Не помню, чтобы ты так нервничала аж с того момента, когда я разбила папину машину.
– Я спокойна, милая, ты сама не своя уже так долго, что я стала забывать, какой жизнерадостной ты была, а сегодня вот вспомнилось, – она мягко улыбнулась, выходя к отцу, – подумай о моих словах.
В гостиной погас большой свет. Родители стояли под крышей, обнявшись, молча. Их любви всегда было так много, а их детскими глазами, обращенными друг на друга, можно любоваться вечно или снимать про это кино. Я медленно поднималась по лестнице, разглядывая мамины рисунки. Наша первая собака, осенние тыквы, зимой их сменят снеговики и еловые лапки, белочки и причудливые грибы. В ее иллюстрациях всегда есть сказка, она проступает сквозь штрихи и краски. В комнате меня ждал шалаш, в котором было больше всего магии. Магии жизни и беззаботности, легкости и момента.
Я долго не могла уснуть, поглядывая в круглое окно, обнажающее желтоглазую луну. Рыжий котенок пристроился у камина на кушетке. В доме было тихо-тихо, все застыло в паутине сна. А я все лежала и смотрела как мерцает ночь. Легкий холод кусал пятки.
Раннее утро расстелилось туманом и рассыпалось сыростью по листьям. Легкое солнце мигало над лесом и прыгало по глади воды. Я допивала кофе, по-детски улыбаясь, когда губы касались молочной пенки. Пару минут ушло на нескончаемую нежность с котенком, он ластился, подставляя ухо.
– Ну что, отправляешься на поиски хозяев? – Папа правильно оценил желтые резиновые сапоги у входа.
– Ага, но в глубине души я надеюсь оставить его себе.
– Что ж, все по-честному, – он достал кофейник, – как твой магазин?
Я поджала губы, разочаровывать родителей не хотелось, ложно обнадеживать тоже. По большему счету, хотелось не стоять перед таким выбором в принципе.
– Расскажу, когда будут какие-то новости, – быстро дернула уголками губ я, а папа недоверчиво сузил глаза.
Дверной звонок прервал наше красноречивое молчание, которое обличило меня с ног до головы, снова подселив неугодных и тревожных соседей-мыслей в мою голову.
– Кажется, тебе пора, – он кивнул на дверь, – Оливеру привет.
– Обязательно передам, – я накинула шарф, открывая дверь.
Оливер держал руки в карманах куртки, обмотанный в такой же огромный шарф и в какой-то дурацкой шапке с зеленым помпоном. Улыбка застыла в моих глазах, прикусив губу, чтобы не засмеяться, я прикрыла за собой дверь, – доброе.
– Утречко, – закончил он, – что, шапка все-таки так себе?
– С чего ты взял? – Я приняла