поставил меня не просто в тупик, а в угол, подумать над своим поведением. Будущее размывалось, миллионы вариантов крутились, как разноцветные бусины в калейдоскопе и никакой узор не сулил красивую мозаику. Моему внутреннему ребенку не хватало только кубиков с надписью «хандра» и «тоска», чтобы собрать полноценный замок неприятнейшего из состояний, в котором жила бы принцесса, потерявшая не только туфельку, но и себя заодно.
Оливер приклеил бумагу о найденном котенке на стенд с разными объявлениями. Я стояла позади, подтянув пальцами рукава свитера, не замечая, как его взгляд становился все внимательнее. Мягкое «эй» вытащило меня из силков опустошающих мыслей.
– Знаешь, иногда надо все просто отпустить и сдвинуться с места.
– В сторону кофейни, – я качнула головой на указатель. Слегка облупившаяся краска все еще звала на чашку горячего к Бейби.
– Начало положено, – хмыкнул Оливер.
<tab>Сквозь занавесу осенней листвы виднелась коричневая черепица кафе. По стенам бежал плющ, пряча холодные, серые кирпичи под своим живым покрывалом. Звякнул колокольчик, оповестив хозяйку о нашем приходе. Бейби, она же Барбара, она же Бибс жила в этом же доме, на втором этаже. Грузная, но при этом всегда веселая, она спускалась с деревянной, жутко скрипучей лестнице, похлопывая по карманам своего накрахмаленного фартучка.
– Кажется, что-то подгорело, – я принюхалась.
– О, помилуй, – Барбара махнула рукой, улыбаясь, но завидев, как с кухни тянет дымок, вскрикнула, – булочки!
Оливер рассмеялся, – я обожаю ее!
Я улыбнулась, беря с барной стойки меню. – Сегодня без булочек.
На стенах висели вырезки из газет, где когда-то упоминалось кафе, фото посетителей и добрые отзывы. Едва ли плохие можно оставить. Столики тянулись вдоль стен, увенчанные разноцветными скатертями. С широких подоконников поглядывали тыквы и античные свечи. Биби всегда следила за порядком, все в этом месте подчинялось ее логичному фен-шую. Это было искусство правильно расставленных салфетниц, грамотно наклоненных картин и гармонично забытых на столиках газет. Весь хаос человеческой жизни упорядочивался в этом интерьере безмятежности и подгоревших булочек.
– Я закажу, не против? – Оливер стянул шапку, запихнув ее в карман куртки, он повесил одежду на вешалку.
– Пожалуйста, это даже интересно, – я кивнула, последовав его примеру. Вешалка хлипко качнулась, повезло, что Бибс была занята своими кулинарными потугами.
– Есть пожелания?
– Только кофе.
Оливер дернул уголком губ, – вас понял.
Я прошла к излюбленному столику под вырезкой из газеты, повествовавший, как семейной паре удалось избежать скандала благодаря нашей пркерасной Бибс и ее булочкам, вызвавшим приступ аллергии у мужа и с тем невероятную заботу его жены, что они сразу же и зарыли топор войны прямо у порога кафе, по дороге в больницу. Меня искренне забавляла эта история всей контрастностью жизни.
Оливер о чем-то беседовал с Барбарой, то и дело смеясь, чуть запрокинув голову, пока она снова не махнула на него