ветками берёзы раздался плеск, вздохнул с облегчением.
Тэль в два счёта выбрался на берег, ловко ухватившись за длинные гибкие ветви. Его глаза восторженно сияли:
– Искупайся! Это так восхитительно – нырять рядом с луной!
Ис поморщился:
– Рука болит. Да и возвращаться пора.
– Руку твою мы сейчас вылечим! – уверенно заявил Тэль, натягивая портки.
Рыжая голова протестующе замоталась из стороны в сторону.
– Воду для матушки побереги. Каждая капелька может пригодиться. А локоть и сам пройдёт.
Друзья зашагали вдоль берега, намереваясь обойти холм у подножия, благо, доброта Лешего не иссякла, и узенькая тропинка приветливо вилась под ногами. Тэлю показалось, что обратно они дошли куда быстрее. Уже стоя у околицы, он обернулся к Дивному холму. На него падали сияющие звёзды. Сердце мальчишки тоскливо сжалось, и он ускорил шаги.
Владычица Глухого леса
Между тем, отец Тэля, Вик, бродил по лесу, отчаянно желая отыскать дом древней ведуньи, и горько корил себя за то, что выжидал несколько дней, надеясь на чудо. Он вспоминал лицо Агри, белое, как полотно, бескровные губы, запавшие глаза. Ему было страшно. Мерещилось, что неумолимый Тод стоит в изголовье его любимой жены и перебирает на ладони разноцветные камушки, решая судьбу болящей.
Отвести руку Тода могла только древняя ведунья Рух. Так повелось, что за её помощью в Глухой лес ходили и деды, и прадеды, и пра-пра-прадеды… Сколько поколений назад поселилась она в уединённом домике, никто не мог сказать наверняка. Но каждый, кто с нею встречался, описывал Рух красивой взрослой женщиной – время будто не имело власти над ведуньей, а значит, с Неумолимым Тодом Рух точно водила дружбу. Да и с прочими вершителями людских судеб, очевидно, зналась. Вся надежда оставалась на её благосклонное гостеприимство.
Только вот бродил Вик по лесу без толку уже третью светлицу. Да, в третий раз пробиралось солнце сквозь густые кроны деревьев, в третий раз пели зоревые песни лесные птицы с тех пор, как ступил Вик под сень деревьев Глухого леса. А заветная тропа всякий раз оказывалась обманной, петляла, изворачивалась и неизменно приводила к месту начала скитаний по лесу.
Вик, конечно, ублажил Лешего, и охранные, и просительные, и благодарственные присловья произнёс, но лес упорно не пускал его дальше порога.
***
Ведунья Рух не всегда жила в Глухом лесу. Давным-давно терем её родителей стоял в селище, что расположилось неподалёку от Дивного холма. Рух любила свой дом. С удовольствием помогала отцу, матери по хозяйству, обычной девчонкой была – послушной да пригожей. Любая работа в руках горела. Старшие сёстры уже невестились, на вечёрки бегали, а она – меньшая – всё с матерью оставалась, песни да сказки её слушала, пока ловкие материнские руки самой старшей сестре приданое шила.
Да только однажды налетели хищной стаей басурмане на селище. Стрелы сыпались, что град летний. Подожгли вороги дома, молодых парней