но дыхание стало ровнее и тише.
Гая выбежала за ворота, высматривая брата. Сонная улица была пустынна и мрачна. Девочка всхлипнула, ей стало страшно и одиноко. Тэль в неурочный час далече от дома шатается, вдруг духи сочтут его дерзким, рассердятся и покарают? Отец бродит по далёкому непролазному лесу, дозволит ли ему ведунья тропинку к дому своему отыскать, захочет ли помочь? Матушка недужная в тёмном доме мается, и как облегчить её страдания, защитить бедную от боли, непонятно. Малышка Юна вот-вот проснётся, начнёт хныкать, почему матушка не встаёт.
Мысль о сестре заставила Гаю отвлечься от прочих горестей – только о малышке и могла сейчас старшая позаботиться по-настоящему. Девочка решительно направилась на кухню и занялась стряпнёй. Будучи старшей, она часто помогала матушке управляться с приготовлением съестного: и овощи тушила, и грибы солила, и рыбу жарила. А уж кашу варить научилась отменно – особенно пшённую, всеми в семье любимую. Вот и надо ею заняться – Юна обрадуется. А там, глядишь, отец и Тэль вернутся, наверняка голодные. Да вдруг матушка очнётся, есть попросит, а у Гаи всё готово, как у самой настоящей хорошей хозяйки.
Девочка затопила печь сухими ароматными дровами. И пока набирался жар, принялась тщательно мыть крупу, потирая её между ладонями. Матушка наставляла воду семь раз менять, так горечь ненужная уйдёт, вкус нежным станет. Стряпуха полюбовалась золотистой крупой, засыпала её в глубокий глиняный горшок и залила студёной колодезной водой: на мерку крупы две мерки воды. Горшок, накрытый берёзовой крышкой, отправился в горячую печь. Скоро, скоро начнёт вода бить ключом, чтобы время не терять в ожидании, можно в полисадник сбегать, большую кружку малиники набрать для малышки. Юна любит пшённую кашу именно с этой сладкой ягодой есть.
Палисадник кутался в предрассветный тёплый туман. Кисти крупных ягод тусклыми солнечными пятнами выглядывали из-под листьев. Гая с удовольствием вдохнула их аромат, прошептала положенное благодарственное присловье. Казалось, ветки сами тянутся к девочке, предлагая самые спелые, самые сочные свои плоды. Вскоре кружка наполнилась, юная хозяюшка улыбнулась и направилась в дом.
Ещё год назад ухват казался Гае громоздким и неудобным, нынче же она ловко с ним управлялась. Аккуратно вытащила горшок из жаркого зева печи, сняла крышку, заглянула внутрь: как там каша? Водица, как и положено, била ключом, крутила зёрнышки затейливыми кольцами. Стряпуха добавила мерку молока, унимая пляску разгорячённой воды, всё перемешала, бросила кусок масла, посолила, немного подсластила янтарным мёдом и снова отправила горшок под берёзовой крышкой в печь, только теперь ближе к краю, чтоб уже не было так жарко. Каше следует потомиться, как следует.
Гая заглянула в комнату матушки. Родимая тихо спала. И хорошо, подумалось девочке, значит, боль отступила хоть немного.
Хлопнула калитка, Тэль вернулся домой. Сестра выбежала на крыльцо, встретила вопросительный встревоженный взгляд, улыбнулась успокаивающе:
– Матушка уснула,