закрутилось.
Смотрит Медведь, а и сам он, и обоз, и господин мрачный совсем в другом месте оказались. Будто в тот миг, когда сила странная с мужиков мясо будто хреном смела, эта же сила перенесла Медведя, господина, и обоз совсем в иное место.
Ну, на том история прерывается, потому как Медведь в беспамятство провалился от потери крови. Что там делалось, как было, а не ясно. Только как глаза он вновь открыл, уж несколько лун прошло.
Господин то мрачный не бросил его, а выхаживал всё это время. Раны заштопал, смолой сосновой залепил. И пусть Медведь ослаб за всё это время, а всё ж живой.
Господин мрачный даже обрадовался. Начал твердить, что такие люди преданные и бесстрашные в мире нашем на вес серебра.
– Иди, – говорит господин, – ко мне во служение. Будешь жить в Княжестве и о деньгах даже не думать. А всё что нужно тебе будет, всё тебе принесут. От тебя же только верность нужна и исполнение поставленных задач.
– Не против я жизни такой, – отвечает Медведь. – Да только скажи мне, что делать то нужно. Не привык я подписываться на дела, не зная о них.
– Делать то? – улыбнулся мрачно господин. – Сущую ерунду делать нужно. Силу копить и мелкие поручения выполнять. А как я за стены Княжества выезжать буду, меня сопровождать. Купец я, и по роду занятия своего много врагов наживаю по свету. Но, главное, вопросов лишних не задавай.
Ну, как я сказал уже тебе, Медведь отнюдь не королобым был. Обещал он господину, что подумает и решит. Но впервой на ноги ему встать нужно.
Пока Медведь сил набирался, господин его выхаживал. Сам еду готовил, сам прибирал. Да понемногу рассказывал о том, да о сём. Например, вот, про Княжество много рассказывал, про жизнь тамошнюю, про нравы и порядки.
Но, стоило Медведю заговорить о том, что господин в обозе своём везёт, как тот в лице менялся и строго – настрого запрещал к обозу подходить. Ну, Медведь, будучи верным своим убеждениям, затыкался.
И вот, одним днём господин поохотится на зайца отправился. А Медведь, уже будучи в силах, принялся лагерь сворачивать, в путь собираться. И тут, будто скрежет тихий услыхал из обоза, будто скулёж жалобный.
Подошёл, послушал. Да и возьми и спроси, дескать, есть там кто?
– А там кто? – вдруг послышался голос тонкий, будто девичий. – Выпустите меня, пожалуйста.
– А кто ты? – спросил Медведь.
– Анютка я. Выпустите, пока папеньки нет, – всё за своё голосок вздрагивающий.
– А как ты туда попала? – не унимался в вопросах Медведь.
– Да я и сама не помню. Папенька меня в цепи заковал, в клетку посадил и уже не сосчитать, сколько мы в дороге. Постоянно опаивает дурманом так, чтоб спала я часто. Кормит мало, поит мало. А я домой хочу. Выпусти.
– Нет, – отвечает Медведь. – Не могу я. Я подписался господина довести до того места, до которого он укажет.
Сказал, и прочь от обоза отошёл. А там и господин мрачный явился с добычей. Собрали они пожитки оставшиеся, слобня запрягли,