выгодная сделка с приезжими купцами, и он отлучился, наказав непременно дождаться его возвращения.
В последнее время Карим в таких случаях уходил куда-то надолго. Возвращался гладко выбритый, подстриженный, и насмешливо взирал на брата, потряхивающего длинными сальными патлами и выдёргивающего редкие волоски на подбородке. Дестан всё гадал: чем старший умудряется рассчитаться с брадобреем?
Иногда счастливчик приносил с собой ячменную лепёшку и усердно жевал её. В особо хорошем настроении он даже отщипывал и кидал брату маленький кусочек.
Сегодня Карим никуда не пошёл. Несколько городских юношей из бедноты затеяли поблизости борцовское состязание. Карим решил поучаствовать. Он легко победил двух соперников, уложив их на спину, и горделиво бросил вызов всем желающим – но таковых больше не находилось.
Вдруг Дестан, сидевший до поры безучастно, заметил, что дверь лавки приоткрыта. Оттуда, возможно, давно, за состязанием внимательно наблюдают большие глаза. Конечно, они принадлежат стройной фигурке, закутанной в тёмную одежду и почти незаметной в сумраке помещения. Пылкое сердце снова дрогнуло. Не помня себя, Дестан подскочил к брату и торопливо сказал:
– Я хочу с тобой бороться!
– Ты? ― удивлённо и высокомерно спросил Карим. ― Но ты даже не сумеешь сделать приличный захват! Впрочем, ты вообще… ни на что не годишься. Отойди и дай дорогу другим!
Дестан, покраснев от гнева, повторил:
– Я – хочу с тобой бороться!
– Ну, как знаешь, ― с деланным безразличием ответил старший брат. ― Тогда готовься.
Младший сбросил безобразную дорожную накидку и ринулся в атаку с широко расставленными руками. Он надеялся на придающую сил ярость и быстроту реакции. И – на долгожданную удачу. Когда ещё представится шанс показать любимой, что ничтожный крестьянин чего-то стоит?
Но Карим оказался более ловким: он ускользнул куда-то вбок. Дестан плюхнулся лицом в грязь. Взревев от негодования и торопясь покончить с ненавистным врагом, вскочил и снова бросился на брата. Удалось было ухватиться за пояс, однако опытный противник изловчился и сделал бросок через себя. Дестан больно приземлился спиной на пыльные камни, вдоволь наглотавшись песка.
– Карим победил! ― возвестил один из юношей, выбранный судьёй соревнования.
Проигравший поднялся, отчаянно чихая, отплёвываясь и отряхиваясь. И вдруг явственно услышал от дверей лавки тихие мелодичные звуки. Нежные, как перезванивающие браслеты. Это смеялась – она! Смеялась – над ним!
Горькая правда ударила в голову, а затем перенеслась вниз, куда-то вглубь его тела, принеся туда страшное опустошение. Может, росток чего-то хорошего порой пытался пробиться там сквозь бездумную тяжесть одинаковых тоскливых дней и безразличие окружающих лиц, но в следующий миг умер: замёрз или сгорел.
По дороге домой, как и в последующие дни, Дестан больше не проронил ни слова. Уязвленное самолюбие жгло, в голове блуждали