радости, то ли от страха. Даже сквозь грязь было видно, что Рыжий неестественно бледен. Он, несомненно, был серьезно ранен… но не смертельно. Что ж, это всегда можно устроить. Олга присела рядом с ним, подобрав подол рубахи, чтобы не замочить в луже, и напрягла зрение, вглядываясь в нелюдя. Этот трюк удавался Змее с каждым разом все легче, и контролировать его было все проще. Так и сейчас, грязная и мокрая хламида плаща потеряла свои очертания, и на ее темном фоне пролегли тонкие красноватые линии сосудов, сплетающиеся в рыжие пучки более горячих и насыщенных кровью органов. Эти линии переплетались с жирными узорами изумрудного цвета – Печатями, и голубого – жилами духа. В нескольких местах – поперек груди и на левой руке – лаконичное сплетение линий грубо нарушалось глубокими, судя по их ярко-желтому цвету, ранами. Несколько мгновений Олга заворожено наблюдала за восстановлением, следя, как черно-синий дымок духа вьется вокруг разрывов, бережно стягивает их края, медленно воссоздавая тонкие ниточки сосудов. Нелюдь тяжело дышал. Змея зачарованно потянулась к пульсирующему пятну на груди Лиса и увидела, как заклубилось вокруг ее ладони облачко густого травянистого цвета, как потянулись из него тонкие струйки, обволакивая рану густой пеленой и оттесняя черно-синий дымок. Олга замерла, ожидая неизвестно чего. Вдруг Лис глухо зловеще зарычал и, изловчившись, с силой пнул ее подкованным каблуком сапога.
От страха и боли Змея сжала вытянутую ладонь в кулак и, падая назад, успела заметить что, повинуясь движению пальцев, ее дух резко стянул края раны, перед тем, как разорвать связь. При этом Лис захрипел, подаваясь вперед. Глаза его на миг подернулись мутной пленкой. Он вскочил и, схватив Олгу за протянутую к нему руку, вывернул кисть так, что кости затрещали, ломаясь. Змея зашипела, крепко сжав зубы, и пяткой ударила Лиса в колено. Нелюдь отпрянул, выпуская из своей железной хватки сломанное запястье, ткнулся о косяк, и медленно сполз по нему обратно в лужу, удивленно косясь проясняющимся взором на тяжело дышавшую Ученицу, баюкающую свою сломанную руку. Стоять ему было трудно.
– В следующий раз я тебе голову отверну, поняла? – спокойно произнес Учитель, тяжело поднимаясь. – Баня готова?
Олга что-то утвердительно буркнула. Он на миг замешкался у распахнутых в непогоду дверей.
– На медведя наткнулся. Они, сволочи, голодные по весне…
И вышел, оставив Змею размышлять… Кстати, было над чем!
Вытирая с пола лужу, Олга думала не только о своей новообретенной способности к опосредованному восстановлению. Что-то такое она уже подозревала за собой, руководствуясь хотя бы той же легендой о Змее-Врачевателе. Нет, не это занимало ее в первую очередь. Лис!
Хоть рана и была глубока, но не настолько, чтобы йок так долго истекал кровью. Сколько времени прошло с момента встречи с разъяренным животным? Час? Два? Кровь должна была запереться сразу. Но по какой-то неизвестной причине она не спешила загустеть. Почему дух так вяло отнесся к травме своей оболочки? Что-то помешало ему