силы рентген просветил его, словно большой луч, пронзил его, осветив все закоулки его тела, его души, его духа. Он испугался, он потерял дар речи, он не мог шевельнуться, не мог что-то сказать, не мог даже что-то подумать. Он замер, спрятавшись в самом дальнем уголке своего сознания. Спрятался и затих. Он испугался. Первый раз в жизни он испугался именно так.
Свет, неведомый свет, не имеющий цвета, всепроникающий и всесильный разлился внутри него, нашёл его и легонько встряхнул: – И тебе не стыдно, Феодор? Ты же воин.
И Федору стало стыдно, он встал: – Да святый праведный, прости.
– Ты действительно этого хочешь?
– Но как это возможно. Время необратимо.
– Времени нет, оно придумка Бога.
– Как в песне? Его нам грешным не понять?
– Именно.
– Я буду помнить всё?
– Ты будешь помнить всё.
– Когда?
– Сейчас.
– Я готов.
– Всё в равновесии. Найди ту, которая пойдёт с тобой.
– Она тоже будет помнить всё?
– Только ты. Но ты можешь ей там рассказать.
Федор задумался на мгновение: – Да, я нашел её. Наверное.
– Хорошо, думай о ней, она придёт. Убеди её, возьмитесь за руки, помолитесь, выразите своё согласие.
– А потом, что будет потом, когда мы опять доживем до этих лет?
– Потом вы вернётесь сюда. Это как идти к одной цели разными путями. Вы вернётесь в этот же день, на это же место.
– Я не знаю, как благодарить.
– Живи по заповедям Господа нашего, вот твоя благодарность…
Свет живой померк, икона адмирала потускнела, пламя лампады поколебалась и погасла, наступила тьма. Фёдор встал, ноги не держали, он лёг на топчанчик, его трясло, но лёгкость, охватившая тело не проходила. Свет, стоявший перед глазами, запомнился и стал осязаем. Фёдор не видел, что в комнате совсем темно, он находился в другом мире.
Вдруг он почувствовал, как мир, в котором он хотел остаться, медленно и вежливо выдавливает его сюда, в эту комнату. Он хватался всеми силами за тот свет, что потихоньку исходил из него, он хватался за ту легкость, что покидала его, освобождая место тяжелой субстанции этой жизни, он пытался остановить ту мысль, что была последней в его голове, но она словно улыбнувшись на прощание: – Молись, – покинула его.
Фёдор заглянул в себя, он весь был в этом мире. Мир иной ушел, оставив только легкую грусть и печаль о происшедшем…
Он потерял время, окутывающая его дрема раздвоила его, и ощущения этого мира притупились, и отодвинулись куда-то далеко.
Находиться здесь и не здесь, как это странно, ощущение, когда ты уже не здесь, но ещё не спишь. Сон ещё не забрал тебя, но эта жизнь уже вытолкнула тебя за свои пределы. Уже отказалась от тебя, все отношения с ней прекращены, или почти не ощутимы…
В соседней комнате зашебуршало, зашуршало, и слабый женский голос