ситом. Всё что она ощущала это жар солнца, пустоту и бессилие.
*
Включилась песня «Change». Милана повернула за одну из первых девятиэтажек Зелемира и остановилась. С боку был городской бассейн, а за ними возвышалась девятиэтажка бледно-поросячьего цвета. А за ней и дальше – ещё три таких же; между ними располагались: детские дворы, небольшой корт, на котором были установлены футбольные небольшие ворота, и молодёжь играла в футбол. И всюду была зелень, которая росла в городке везде, словно сорняк.
С дрожащее-звенящими осколками души, Милана стояла и смотрела на девятиэтажку сжав кулаки и поджав губы. Эта девятиэтажка была самой близкой к дороге, а за ней находились деревья парка, который не имел никакого ограждения, кроме разве что природного. И чуть поодаль от дома, у стоянки был сворот в парк: косая дорожка, ступеньки с перилами, и линия продолжалась, уводя вглубь и тень деревьев.
Пробегая по белым рамам окон, Милана поднимала взгляд и остановила его на одном из окон на седьмом этаже – душу точно стиснули, а осколки души впились в тело изнутри. Милане почудилось что даже отсюда она могла бы увидеть воздушную розовую тюль, развевающуюся на ветру, который качал хвост светлых кудряшек и трепетал футболкой.
Сделав вдох, Милана подняла взгляд выше – на крышу. Кулаки разжались, и вместе с ними словно разжалось всё остальное. Опустив взгляд, Милана направилась к девятиэтажке.
Женщина – раскрасневшаяся и запыхавшаяся – пыталась завезти коляску с трёхлетним мальчиком в подъезд и одновременно держала дверь домофона. Ноги Миланы помнили каждую из четырёх ступеней – и как столь множество раз, они поднялись с подзабытой лёгкостью и ловкостью рядом с пандусом. Милана придержала дверь – женщина на выдохе поблагодарила кивком и улыбкой, и завезла коляску в подъезд.
Пока женщина ставила коляску на площадке под лестницей, вынимала сонного ребёнка и вещи, Милана как тень поднялась на первый этаж и остановилась.
Она смотрела в пол – на первую ступень следующего лестничного пролёта; а рука сжимала перила с толстым слоем голубой краски. Внизу постанывал ребёнок, не желающий вылезать, и копошилась его уставшая мать.
Песня переключилась на «Born To Die».
«Why?» – рука Миланы отпустила перила.
«Who, me?» – не взглянув на лифт, Милана продолжила подъём.
«Why?»
Размеренный, точно у заведённой куклы шаг и взгляд вниз.
«Feet don’t fail me now
Take me to the finish line
Oh, my heart, it breaks every step that I take»
Бетон сменялся тёмно-синими квадратами лестничных площадок, которые иногда вспыхивали солнечным светом. Шаг за шагом; ступень за ступенью; пролёт за пролётом; этаж за этажом. В голове тяжёлая пустота – любая возникающая мысль не успевала закончиться и осыпалась. Но они продолжали попытки возникать, как и образы, которые тут же развеивались точно дым от ветра. А сомнения копошились колючим комочком где-то в уголке, но Милана не обращала на них внимания.
*
Поднявшись