у нее же никого. Мужа в могилу свела, детей нет, сестра неизвестно где. Интересно, а где она? Спросить, что ли?»
Подумала, и тут же передумала. Закрыла входную дверь и отправилась на кухню, выпить чаю. Горло и впрямь першило – то ли нанюхалась Ираидиных духов, то ли простыла-таки где-то. Потом спрошу, решила она. Квартира, интересно, только ее, или сестра до сих пор прописана? Как тогда уехала – так больше и не появлялась. Жива ли? Ведь даже и это неизвестно.
Самым интересным было то, что в последние годы и сама Ираида не знала – жива ли ее сестра? Она успокаивала себя тем, что плохие вести имеют шустрые ноги и если бы и впрямь что случилось, она бы узнала, так или иначе. Этим она оправдывала свое бездействие и нелюбопытство, хотя объяснялось все проще пареной репы – ей было совершенно невыгодно разыскивать сестру и ворошить тему с разделом квартиры. Она знала, что у Алевтины дети, понимала, что они могут претендовать на долю матери, она прекрасно отдавала себе отчет, что поскольку у нее самой нет прямых наследников, квартира, в любом случае, достанется или сестре, или ее отпрыскам. Она не могла разменять или продать квартиру без сестры, но и не желала этого делать, хотя возможно, следовало бы; тогда у нее появилась бы своя «собственная собственность», которую можно было дальше отписать кому угодно – хоть кошачьему приюту. Но Ираида Львовна не пожелала продать или разменять квартиру даже когда умер Петр Иванович и у нее стало хуже с финансами. А не желала она этого, ибо тогда все бы узнали, что квартира до сих пор принадлежит обеим сестрам, а не только одной Ираиде. Тот скандал, на который она вывела Алевтину на похоронах отца, имел целью рассориться с сестрой раз и навсегда, чтобы она более не появлялась в городе. Ираида Львовна хотела выставить Алю корыстной злоумышленницей, однако перегнула палку и теперь не могла сделать ничего с квартирой без того, чтобы не пойти на поклон к сестре. Примирение было делом невозможным, при одной мысли об этом ее охватывало бешенство и все что оставалось, это жить и ждать – вдруг судьба повернется к ней, Ираиде, светлой стороной.
Никто не знал, не гадал и не ведал, да и Ираида никогда и никому не призналась бы, как не признавалась и самой себе: «девочка-веточка» погибла потому, что ее затравила она, Ираида, и затравила намеренно, ибо Светлана очень была похожа на Алевтину. У обеих были фигурки хрупкие, изящные; и волосы густые, темные у одной и светлые у другой, у обеих – красота неброская, но милая сердцу, из тех, что долго помнится. И характеры у них были схожи. Эту схожесть, это сродство и подметила Ираида Львовна, а подметив, возненавидела Светлану. Она не могла причинить зло самому черному своему недругу, но она могла вредить его повтору, двойнику, приведенному судьбой. Так в прошлые века делали кукол из тряпок или воска, давали им имена своих врагов и втыкали в них иглы и ножи, веря, что тем самым убивают и человека, которого изображала кукла.
Ираида Львовна хотела извести Свету, потому что не могла проделать этого с Алей.