с Петром Ивановичем квадратными метрами, то она может выделить ему что-то от себя – нужно просто пойти к юристам и узнать, как правильно все оформить.
Скандал, который в ответ закатила Ираида, был столь грандиозен, что отца увезли в больницу с сердечным приступом. Мама поехала с ним в «Скорой», а когда вернулась – заперлась в своей комнате и два дня не выходила из нее. А когда выходила, то не заговаривала сама и не отвечала на вопросы. Она ничего почти не ела и за два дня ее красивые приталенные платья вдруг обвисли на ней, как мятые мешки.
Отца выписали, и они с матерью переехали к его дальней родственнице, которая жила на другом краю географии, ехать до нее даже на машине нужно было почти два часа. Это был самый край области, дальше начинался другой административный округ. У родственницы был большой двухэтажный дом в небольшом поселке, на главной его улице. Соседний дом принадлежал ее женатому сыну, пространство между домами было объединено и огорожено. Рена, так ее звали, сокращенно от Ренаты, разводила фазанов, втихаря продавала их, вкалывала с утра до ночи и заставляла работать с тем же усердием всех, кто попадался ей под руку. Льву Иосифовичу она выделила небольшой флигелек на краю своего обширного двора, обставила мебелью, вытащенной из дровяного сарая, выстелила внутри полы для тепла старыми толстыми коврами, и предложила ему уволиться с работы. Ты уже давно пенсионер, сказала она ему, денег тебе хватит, тем более, здесь. Кормить буду вас бесплатно, за жилье денег брать не буду. Вот только свет сами оплачивайте. И на дрова налог учрежу, будем скидываться все в один котел. А ты, мать, повернулась она к Марии Михайловне, отдыхай. Здесь, кстати, твое учительство пригодится. Репетиторствовать сможешь запросто. Твоих познаний для здешних оболтусов – выше крыши. В общем, живите. Ирке еще аукнется ее борзость. Вот увидите.
– Можем и не увидеть, – грустно пошутил Лев Иосифович, – глаза-то уже подводят.
– Даже если помрете раньше, – безжалостно отрубила Рената, – все одно аукнется. За все надо платить. Она заплатит.
– Мы бы не хотели… – начала было Мария Михайловна, но Рената оборвала и ее:
– Это уже не в вашей власти. «Мне отмщение и Аз воздам». Это дело уже там, наверху.
Она ткнула пальцем в небо.
– Оно уже там, у Него на столе. Поздно пить боржоми. А теперь устраивайтесь и спите. Мы рано встаем. И шумим сильно. Так что спокойной вам ночи.
Мать прожила у Ренаты всего три месяца. Она была слишком городской, чтобы комфортно чувствовать себя на сельской ферме, а вот отец продержался целых четыре года и умер в девяносто пятом, уже после того, как у Али родился второй ребенок – девочка. Последний раз сестры увиделись с ним на кладбище, когда хоронили маму. Аля тогда приехала с мужем, детей они с собой не взяли – Глаше был год от роду, Вадику – пять. С тех пор Алевтина больше не приезжала, она была слишком