с университетами в Осло и в Тромсё. Я был хорошо знаком с ректором университета Осло профессором Люси Смит, и уже был избран иностранным членом Норвежской Академии наук. Поэтому проведение Конгресса в Осло было для меня очень интересно. Я снова встретил много старых знакомых. Председателем Норвежского Организационного Комитета был известный специалист по экономической истории Эве Ланге. В преддверии Конгресса я несколько раз посещал Осло и встречался с ним.
Сам Конгресс проходил в помещении Норвежского университета. Церемония открытия была довольно скромной, что вообще свойственно для этой маленькой страны, где преобладали скромность и сдержанность. На Конгрессе было довольно много молодых историков из разных стран. Все было организовано четко и удобно.
Для меня Конгресс был примечателен еще в одном отношении. Я словно прощался с двумя моими давними и старыми друзьями. Помню, мы ужинали в известном в Осло ресторане на набережной в районе главного фьорда. Со мной были Александр Гейштор и бывший президент МКИНа англичанин Тео Баркер. Оба выглядели неважно. Гейштор тяжело дышал, дома у него продолжались неприятности: многие годы физически и психически болела жена, а дочь жила далеко от них – в Канаде. Гейштор был не похож на себя, он мало шутил, был усталым и каким-то погасшим.
Не похожим на себя был и Тео Баркер. Он прилетел в Осло один. Хотя обычно с ним всегда ездила его супруга. Но на этот раз она осталась дома, по словам Тео, ей нездоровилось. А сам Тео, этот живой и жизнерадостный английский джентльмен с аристократическими манерами, трудно ходил (у него, как он сказал, очень болели ноги). И он, как и Гейштор, выглядел погасшим и уставшим от жизни. Мне тогда показалось, что мы теряем их. Так и случилось. Довольно скоро Александр Гейштор и Тео Баркер ушли из жизни. В этом смысле Конгресс в Осло завершался для меня на грустной ноте.
А в целом считалось, что Конгресс прошел скромно, но с большой пользой для науки. Следующий Конгресс 2005 года проходил в далекой Австралии, в Сиднее. Это был единственный за 35 лет Конгресс, в котором я не участвовал. Как мне было известно, в далекую Австралию съехалось не так уж много историков; все-таки сказывались сложности и финансовые трудности с поездкой на столь отдаленный континент. И наконец, в 2010 году историки снова вернулись в Европу, на этот раз в Амстердам.
Хотя для европейцев практически не было проблем с участием в мировом Конгрессе, Амстердам ясно указывал на снижение интереса историков (в том числе и в Европе) к самим мировым конгрессам. Тенденция, заметная за последние 10–15 лет, не только продолжалась, но все более набирала силу. По-прежнему на мировые конгрессы приезжало небольшое число ученых из Африки и Азии. Было много китайцев, явно меньше японцев и совсем мало ученых из Индии, не говоря уже об историках из других азиатских и африканских стран.
В историческом сообществе наблюдалось снижение влияния французской историографии. Новые идеи в Амстердаме, как и на некоторых последних конгрессах, как, впрочем,