С тебя био-чипсы. А я ради такого случая даже вина у отца стащу. Неплохое малиновое вино, местное. Приезжай! Тогда и выслушаю тебя. Отчитаешься перед своими боссами, мол, теперь Муза проинформирована и готова (не факт) к очередному, более сложному заданию. Ну, не знаю… динозавра с руки покормить или неандертальца арифметике обучить.
Голограмма вполне заметно задрожала – Петька был в ужасе. Эх, Варвара, нельзя так с тонкими душами! Есть же такое заболевание – боязнь открытого пространства. Возможно, оно как-нибудь умно называется, да только я не знаю. Чего-то-там-фобия.
Но вдруг технический консультант дрогнувшим голосом пробормотал:
– Х-хорошо. Я буду через два часа, – и отключился.
Даже как-то неловко получилось: хотела поиздеваться, потроллить, а этот перец взял, да согласился.
Петька оказался настоящим героем, на какое-то мгновение (ненадолго) мне даже стало стыдно за себя. Вытащила из норки спящего сурка, трясу его, выспрашивая погоду, а он, сонный, понять ничего не может, лишь жмурится и пугливо прижимает ушки. Хотя, если честно, парня давно следовало встряхнуть – не век же сидеть затворником и бояться каждой бактерии или вируса.
Страх, ужас и потрясение – естественная реакция на неизведанное. Для человека, не бывавшего на улице ни разу в жизни, было страшно выйти за дверь. Он, если и передвигался по Москве, то всего пару раз в году, и то в специальной капсуле, оберегающей от всего на свете, включая чистый воздух. А тут: пролететь на общественном флаере пять тысяч километров за два часа и оказаться в ночном лесу с такой ненадежной особой как я – браво! Петька сделал это, и я была готова аплодировать. Парень оказался храбрецом, поэтому и мне пришла пора поднять руки и сдаться: хватит бегать от слов «прошлое», «машина времени», «временные прыжки» и от прочих временных терминов. Что ж, примем то, что мне так навязчиво вручали.
Ночь оказалась действительно дивной. Как всегда в августе падали звезды, в прохладном чистом воздухе искры от костра поднимались высоко в небо, шашлыки были сочными, собеседник, пусть и жался немного вначале, но от вина разговорился и даже немного освоился.
Суть его задания была ясна и раньше – проинформировать меня о том, что я сделала, где была и в чем моя будущая задача. Но меня больше интересовало другое. Кто создал машину времени? Когда? С какой целью? Вряд ли для того, чтобы сфотографировать живого Есенина или другого гения. Не верилось также, что изобретателем был наш Андрюшка Гронский или кто-то из его онлайновых умников. И вообще сомнительно, что вся эта афера не курировалась правительством.
Невозможно представить, какие возможности по изменению истории открываются перед институтом: можно уничтожить Гитлера до тридцать третьего года и спасти мир от фашизма (или хотя бы поддержать в живописи и направить весь его пыл на творчество, ведь говорят, что фюрер был неплохим художником). Или пустить под откос злополучный запечатанный вагон с Лениным… Или сделать так, чтобы конь Наполеона оступился