Оливер, потому что у тебя своих нет, хочет взять тебя в ученики, дать тебе средства к жизни и сделать из тебя человека. Это стоило приходу три фунта десять шиллингов! Три фунта десять, Оливер! Семьдесят шиллингов! Сто сорок шестипенсовиков! И все это ради капризного мальчишки, которого никто не может полюбить!
Произнеся эту речь глухим голосом, мистер Бембль остановился, чтобы перенести дух, а у бедного мальчика слезы ручьем полились из глаз, и он горько зарыдал.
– Полно тебе! – сказал мистер Бембль уже менее напыщенным тоном, так как все чувства его были удовлетворены результатами собственного красноречия. – Полно, Оливер! Вытри глаза обшлагом свой жакетки и не лей слез в кашицу; это совсем не благоразумно, Оливер!
И действительно это было неблагоразумно; в каше и без того находилось уже достаточно воды.
По пути в магистрат мистер Бембль учил Оливера, как он должен вести себя. Лицо у него должно быть совершенно счастливое, и когда джентльмен спросит его, желает ли он учиться, то он должен ответить, что желает. Оливер обещал исполнить все то, что ему говорят, тем более что мистер Бембль сделал маленький намек на то, что с ним будет, если он не исполнит чего-нибудь из сказанного. Когда они пришли в магистрат, мистер Бембль отвел мальчика в небольшую комнатку и приказал ему оставаться там до тех пор, пока он не придет.
Полчаса ждал Оливер, и сердце его трепетало от волнения. Но по прошествии этого времени мистер Бембль просунул в дверь голову, украшенную треуголкой, и сказал:
– Теперь, милый Оливер, пора идти к джентльмену. – Сказав это, мистер Бембль принял суровый и грозный вид и прибавил тихим голосом: – Не забывай, юный негодяй, что я тебе говорил.
Оливер, при этом совершенно противоположном первому обращении к нему, с недоумением взглянул на лицо мистера Бембля, но тот предупредил всякие замечания на этот счет, поспешно уведя его в соседнюю комнату, дверь которой была открыта. Это оказалась обширная комната с большим окном. За конторкой сидели два старых джентльмена в напудренных париках; один из них читал газету, тогда как другой, в очках с черепаховой оправой, читал что-то на небольшом листе пергамента, лежавшем перед ним. Мистер Лимбкинс стоял прямо против конторки с одной стороны, а мистер Гамфильд с чисто вымытым лицом с другой. Позади них прохаживались взад и вперед два-три человека в сапогах с отворотами.
Старый джентльмен в очках, по-видимому, начинал уже дремать над листом пергамента. Молчание длилось несколько минут после того, как мистер Бембль привел Оливера и поставил его против конторки.
– Вот он, этот мальчик, ваша милость, – сказал Бембль.
Старый джентльмен, читавший газету, на минуту поднял голову и затем потянул за рукав другого старого джентльмена, который тотчас же проснулся.
– О, так это и есть тот мальчик? – спросил старый джентльмен.
– Тот самый, сэр! – ответил мистер Бембль. – Поклонись судьям, голубчик!
Оливер постарался собраться с духом и поклонился. Он во все глаза смотрел на