Сейчас мы собираем пресс-конференцию! Немедленно!
Осинкин уныло смотрел себе под ноги, но тут вскинул воспаленные глаза.
– Зачем пресс-конференцию?
– Ты публично заявишь о своем решении сняться выборов.
– Для чего, Паша?! Я просто напишу заявление в избирком…
– Нет! – рявкнул Норов так, что Осинкин вздрогнул. – Ты не напишешь просто заявление! Ты ничего не сделаешь «просто»! Решил соскочить ради семьи? Молодец, правильно! Семья она – родная. Своя рубашка к телу ближе, так ведь, Олежка? А кто тебе я? Прохожий. Шел мимо, вдруг какая-то возня, ты крикнул «помоги!», и я влез за тебя в драку. Ты махнул пару раз кулаками, получил по бороде и скис. Сразу о семье вспомнил, о жене, о сыне. И – дернул! А я остался один! Разбираться с Мордой, с Пивоваровым, с налоговой, с Ленькой! Ленька, между прочим, в тебя столько вбухал, сколько ты за всю свою трусливую жалкую жизнь не заработаешь, вместе со всей своей семьей! «Квартира», «машина», – не смеши меня! Того, что ты за них выручишь, тебе на сигареты не хватит! А ты с ребятами попрощался, которые на тебя эти месяцы вкалывали? Нет? Не до них? А им ведь Морда с Пивоваровым припомнят, когда ты отвалишь! Ты нам всем приговоры подписал! К жене побежал? Песни всей семьей петь будете? «Возьмемся за руки, друзья»?!
– Паша… – попытался что-то сказать Осинкин.
Но Норова уже было не остановить.
– Давай, сука! Беги, предавай! – бушевал он. – Но молчком отвалить не получится! Я тебе не позволю! Ты сделаешь это публично! При всех, понял?! Ты отречешься от нас публично, глядя нам в глаза!
– Паша…
– В глаза, сука! В глаза!
И он вылетел из кабинета, хлопнув дверью. В коридоре его ждала охрана.
– Никого не впускать и не выпускать!
Ноздри его раздувались, глаза были бешеными.
Лиз была в отчаянии.
– Что делать, месье Поль? – повторяла она, ломая руки. – Что делать?!
Спустившись с лестницы, они шепотом совещались внизу.
– У него нет оружия! – убежденно проговорил Норов.
– Откуда вы знаете? Он же сказал…
– А я сказал: «нет»! – прервал Норов. – Позвоните отцу и проверьте!
– Папа плохо слышит и редко берет трубку! Пока я буду дозваниваться, он убьет себя!
– Не убьет. Мы взломаем дверь.
– А если он выстрелит?
– Он не выстрелит. Ему не из чего стрелять. Но если мы будем тянуть время, он действительно может сделать что-нибудь нехорошее. Он загнал себя в угол. Пообещал покончить с собой, теперь ему некуда отступать. Он гордый человек, не сможет признать, что разыграл фарс. Нюшка, беги вниз, садись в машину, посигналь и трогайся. Сигналь сильнее.
– Зачем?
– Надо отвлечь его внимание. Из спальни ведь не видно машины? Пусть он думает, что я уехал. Как проедешь метров сто, сразу останавливайся и сдавай назад, только живо! Может быть, понадобится твоя помощь. А вы, Лиз, – со мной. Быстрее!
– Но, месье Поль!…
– Хватит болтать! – оборвал он. – Делайте, как я говорю!
Его