приличные средства, синекурой он тоже не являлся. Возглавить его означало взять на себя ответственность за прорванные трубы, неубранный зимой снег, прохудившиеся крыши, неустройство во дворах, – короче, за все обветшалое городское хозяйство. Но возможностей рубануть как следует там представлялось множество, тут Миша не кривил душой.
И все же серьезным подобное предложение назвать было трудно. Вероятно, ни Мордашов, ни Пивоваров все-таки не воспринимали Осинкина как конкурента, скорее, пытались откупиться от Норова.
Норов не спешил с ответом.
– Ну, – поторопил его Миша. – Че скажешь?
– А может, поступим наоборот?
– Как наоборот? – озадачился Миша.
– Твой папа помогает Осинкину избраться мэром, а мы за это берем Пивоварова замом по социалке.
Миша перестал жевать и смерил Норова недоверчивым взглядом.
– Ты че, бля, совсем того? Или это юмор у тебя такой?! Я к тебе с нормальным, бать, разговором приехал, а ты мне в ответку какие-то смехуечки травишь! – неприметно для самого себя он начал раздражаться. – Я ведь могу встать, послать тебя на х… да уйти, и разбирайся ты сам с папой, как хочешь! Че ты вообще, бля, добиваешься? Ну, допустим даже, тебе повезет, протащишь ты своего певуна в мэры… шансов, конечно, ноль, но допустим. Дальше-то что? Папа его с го—м сожрет. Он же – фуфел, твой Осинкин, турист, бля. Мелко плавает и жопу видно. Да его на какой-нибудь херне подставить – как два пальца обос—ть! В два счета на нарах окажется, а с ним и ты под замес попадешь! Этого хочешь, да? Кто такой вообще мэр против губернатора? Нет никто! Го—о! У вас в Москве – один Мураховский, а у папы везде – люди! Он с Ельциным бухает! Ты, бать, вникни в суть!
Хотя Миша и горячился, о Мураховском он наверняка упомянул неспроста. Он давал понять Норову, что отлично осведомлен об источниках его финансирования.
– Не кипятись, – примирительно сказал Норов. – Вредно для пищеварения, еще подавишься ненароком. Отвечаю коротко и ясно: твое предложение мне не подходит.
– Да почему, бать?!
– Нет смысла объяснять, ты все равно не поверишь.
– А ты, бать, попробуй!
Он не привык к отказам, его толстое лицо было красным, злым. Норов пожал плечами.
– Ладно, попробую. Для меня дело не в бабках и не в чинах.
– Хочешь сказать, тебе деньги не нужны?
– Мне хватает.
– А на хер ты тогда во власть лезешь?!
– Я хочу сделать что-то хорошее.
– Для кого?!
– Для людей.
– Для каких, бать, людей?!
– Для тех, кто нас окружает, для жителей Саратова.
– Для быдла что ли?
Норов нахмурился.
– Почему ты решил, что они быдло? Потому что твой папа жмет из них соки? А ты гуляешь по кабакам, жрешь миньоны, хлебаешь коньяк и пьяный гоняешь на тачке с мигалками?
Миша побагровел. Норов ожидал, что тот взорвется, но Миша пересилил себя и вместо этого вдруг недобро ухмыльнулся, показав крупные блестящие зубы с большой щелью посередине.
– Я еще и телок в жопу трахаю! – проговорил