семью заведу, детей. И жить буду до тех пор, пока не помру.
– Ну, коли так, дело хорошее. Саня протянул ко мне руку, и мы демонстративно чокнулись открытыми пивными бутылками.
– Мне, Саня, другие варианты совсем ни к чему. Когда машинист ищет новые пути, поезд сходит с рельсов. Допив пиво залпом, я поставил пустую бутылку на асфальт и махнул рукой бомжам, стоящим поодаль и отслеживающим освобождающуюся тару. Один из них, в засаленной куртке, быстро подскочил и спрятал пустую бутылку в рваную сумку, перекинутую через плечо.
Я задумался. По-своему Саня был прав. Но то, что правильно для него, далеко не всегда подходит мне. Хотя Саня мне как брат. И, скорее всего, верит в меня, в отличие от всех наших приятелей, стремящихся подогнать окружающую действительность под свою планку.
Открываю очередную «Балтику» -тройку, нараспев приговаривая:
Сижу на подоконнике,
Пью томатный сок
Рядом Шива стреляет,
Сам себе в висок
Шива пулей выбивает
Свой прокуренный мозг
А я делаю затяжку,
И подбираю «Глок».
– Что за хрень? Откуда это? Ты стихи начал писать? – ворчит Саня.
– Ниоткуда. Во сне приснилось.
Он отвернулся от меня и тоже показал бомжам на пустую бутылку.
– Сань, у меня появился покупатель на комнату, – тихо произнёс я.
– В какой момент ты решил рассказать мне об этом?
Саня вздохнул, достал из кармана пачку «L&M», чиркнул зажигалкой и прикурил сигарету. Потом вытащил из пачки вторую и протянул её мне.
8. Щипач
Комната продалась быстро. Мне даже не пришлось собирать документы для нотариуса. Всё сделал сам покупатель – молодой омоновец, хромающий на левую ногу. Он только что вернулся из очередной «командировки» и решил осесть в Питере. Нашёл меня через агентство недвижимости. Затем при закрытых дверях потолковал с ребятами из этого самого агентства, и они вдруг отвалились. Продажа была прямой, без чьего-либо посредничества.
– Только с соседями тебе, друг, не повезло, – сказал я ему после того, как мы вышли от нотариуса, – достанут колдырить.
– Да ты что, – бодро ответил новый счастливый обладатель моей жилплощади, – зайдёшь как-нибудь через месяцок, я им специально для тебя вечернее построение устрою, с равнением на бывшего соседа.
Так мы и разошлись – неделя на съезд и четыре тысячи баксов наличкой. К этому времени у меня было накоплено долгов уже на половину этой суммы. Я их с чистой душой раздал.
Саня расстроился, что лишился места обитания, но виду не подавал. Теперь мы были в равном положении. И он просто молча следил за моими действиями.
В Питере наступило лето, и всё ожило. Сенная площадь, сплошь заставленная ларьками, ещё больше наводнилась торгашами, алкашами, барыгами и прочим мутным людом. Здесь, на углу Сенной и канала Грибоедова, можно было купить