сорока-то процентах?! Никакого кино этак не образуется!..
Юницы, немного смущённые, стояли в трусиках и в лифчиках, одна Тамара стояла в топике. Парни разглядывали тех, и они тоже разглядывали парней.
– А дальше слабо? – снова хохотнул Васенька.
– Да тебе самому слабо, – сказала Сашенька Бийская.
– Да ладно, – сказал тот и стянул с себя плавки.
12
– Вот! Сие есть подлинное зветязьство, говоря по-старинному, или победа, по-нашему говоря, – торжествующе сказал я. – Поприветствуем самого смелого, самого мужественного из нас!
Мы все зааплодировали Васеньке. И ещё все его рассматривали. С головы и до ног. Рассматривали его худощавые мускулистые бёдра, его впалый живот, его изрядный детородный уд. Васенька улыбался, и тут вдруг калиброванный его девайс стал восставать. Юноша опустил взгляд, смутился, покраснел, хотел было прикрыться руками, но удержался и бросил только:
– Я не нарочно.
– Конечно, – сказал я. – Поприветствуем его ещё раз!
Все зааплодировали пуще прежнего.
Не только самому юноше, но и уду его заметным образом нравились такие общие приветствия.
Я подошёл к Васеньке, отечески приобнял его.
– Смотрите на него, смотрите! – крикнул я. – Ведь хорош?
Впрочем, уговаривать никого особенно и не приходилось. Ни одна из юниц не отворачивалась, не отводила глаз.
– А ещё… – сказал я. – Победителю – приз!
– Сто баксов? – спросил Алёша.
– Исполнение желания, – возразил я. – А желание это?.. какое у него сейчас желание?.. ну?.. не знаете?.. – тут я сделал паузу и сам же себе ответил: «Чтоб каждая из этих пяти красавиц… по очереди… нежно… трепетно… потрогала там у него… Ведь так?»
– Да, – едва не задохнулся от восторга Васенька. – Конечно.
– Что, красивые мои, преподнесём приз? – спросил я.
Юницы, сбившись в небольшое стадо, помалкивали. Но смотрели целенаправленно, весьма избранно и выразительно.
Тут у нас вышло нечто вроде церемонии. Взяв полуобнажённую Тамару за руку, я подвёл её к Васеньке.
– Коснись его, красивая, – иезуитски и безоговорочно сказал я.
– Можно. Не бойся, – поощрил её Василий.
Тамара, поколебавшись, осторожно потрогала пальчиками тёмную головку Васенькиного уда с проворно повысунувшейся на самом заметном месте склизкой прилипчивой капелькой.
– Отвечает! Чувствуешь, отвечает тебе? – сказал я.
– Да, – сказала юница. Пальцы оной непроизвольно коснулись капельки и слегка растёрли её.
Васенька, кажется, едва не помешался от эвдемонизма в это безотчётное мгновенье.
– Кипучий, ведь верно? – сызнова вопросил я, принуждая юницу немного продлить осязание.
– Да, – сказала юница.
– Всемогущественный?
– Да.
– И самонадеянный?
– Да, – в четвёртый раз вымолвила красавица.
То же