ты сейчас читаешь?
– Просперо Мериме.
– А о чем он пишет?
Сережа улыбнулся.
– О пламенной любви, соперничестве, одним словом, о жизни, – ответил он задумчиво.
Таня, смущенная его последним ответом, старалась больше не смотреть ему в лицо. Серёжа, напротив, с интересом рассматривал ее вблизи. Ее темно-каштановые волосы, собранные сзади и элегантно обрамляющие ее лицо, придавали ему какую-то спокойную красоту, выгодно очерчивая приятный овал нежного девичьего лица, вдумчивые глубокие карие глаза таили в себе неброскую, но такую надежную теплоту, что, находясь с ней рядом, ему хотелось заглянуть в самую их сердцевину. Он чувствовал то, что за ними хранится целое сокровище чего-то ценного, необходимого, только ввиду своей молодости не понимал, чего. Таня его очаровывала, особенно нравился ее меткий, пытливый ум, скромное, бережное суждение об окружающих. В ней удивительным образом сочетались духовная простота и врожденная интеллигентность. Воспитанность этой девушки требовала от партнера слишком высоких качеств, подразумевала строгое соответствие этим высоким требованиям. Сережа тянулся к ней и одновременно боялся не соответствовать ее личности. Вероятнее всего, его отношение к ней соответствовало строгому алгоритму: «Шаг вперед и два шага назад», слишком высокие требования он сам предъявлял себе, чтобы хоть чуточку соответствовать образу Тани.
Ребята танцевали уже с час, когда теперь уже Виктор предложил пройти к столу. Никто не возражал, за стол сели по своим прежним местам. Сережиного отца за столом не было, оставалась только мать, она подогрела тушеную картошку и теперь вновь накладывала ее ребятам. Довольный ходом событий и находясь в прекрасном настроении, Сережа сел на свое место, все дружно болтали. Сережа осторожно, почти не слышно, обнял Таню за плечи. Рядом сидела его мама, она сделала вид, что ничего не видит. Таня легонько качнула плечами, давая понять, что ей неловко перед окружающими, нужно убрать руку. Сережа на секунду приподнял свою руку, но, опомнившись, нежно и легко опустил вновь. Таня мучилась между необходимостью убрать его руку и нежеланием обидеть Сережу, ведь сегодня у него был день рождения и, конечно, именинник был вправе рассчитывать на дополнительное внимание. Так она и сидела, не решаясь отодвинуться в сторону, абсолютно смущенная перед окружающими. Лишь когда Андрей что-то попросил Сережу передать, и тот вынужден был выполнить его просьбу, для чего отнял руку от Тани, она с облегчением вздохнула. Сережа заметил ее облегченный выдох и как-то огорчился ее реакции.
Наконец, все опять пошли танцевать, и Таня смогла расслабиться. Она почувствовала на себе множество мальчишеских взглядов, они смотрели на нее с нескрываемым интересом. Солнце давно зашло, в зале погасили люстру, горел только угловой торшер, распространяя мягкий свет из левого угла зала по всему его периметру. Девчонки сидели на диване у стены с большим зеленым ковром. Мальчишки периодически