что тут недавно отметился «Буран».
– Ты уверен в этом?
– Абсолютно. Я точно знаю, что из наших тут никого не было.
– Какой давности, по-твоему, след?
– Достаточно свежий. Где-то около двух-трёх дней.
– Ммда… Ну что ж, пошли?
На стук в дверь никто не отозвался, только собаки так задёргались на привязи, что сама хижина заходила ходуном. Андерсен прислушался, приложив ухо к двери. Сзади нетерпеливо переминался с ноги на ногу губернатор. Полицейский толкнул дверь, и она со скрипом отворилась. Андерсен достал из кармана электрический фонарик и включил свет. Откуда-то из угла послышалось тихое посапыванье и лёгкие стоны. Луч фонаря пробежался по деревянным, почерневшим от времени стенам и остановился на широких нарах, на которых громоздилась куча одеял и верхней одежды. Куча ритмично поднималась и опускалась в такт мирному храпу.
– Слава богу, кажется, жив, – констатировал сюссельман, вытирая пот со лба, хотя в доме было почти так же холодно, как и снаружи.
Полицейский осветил фонарём убогую обстановку, потухший очаг, связку песцовых шкурок под потолком, огарки свечей, ружья и силки на стенах, вскрытые консервные банки и разбросанные на полу пустые бутылки из-под джина, виски, аквавита и прочей алкогольной дряни.
– Недурное времяпровождение, – с плохо скрываемой завистью произнёс губернатор.
– Смотрите, что я нашёл. – Андерсен нагнулся и подобрал с пола бутылку с красной этикеткой, на которой было изображено сусально-каменное высотное здание с красной звездой на шпиле.
– Русская водка!
– Так точно, господин сюссельман. И такая в нашем «Бутикене» не продаётся и вряд ли когда продавалась вообще.
– Да, это верно. Такая стоит у меня дома в буфете – подарок консула Ерёмкина. Андерс, ты был прав: здесь пахнет русским духом.
– Йес, сэр, – по-военному откликнулся норвежский Холмс.
– А ну-ка зажги лампу и разбуди этого жалкого подражателя героям Фенимора Купера.
В керосиновой лампе было пусто, и старшему полицейскому понадобилось время для того, чтобы нащупать в запаснике бутыль с пахучей жидкостью. Лампа ещё раз осветила последствия бурной гулянки и недовольно-недоумённые физиономии чиновников.
– Стен, просыпайся, хватит дрыхнуть!
Андерсен осторожно потрогал ворох тряпья, под которым скрывался предполагаемый следопыт. Когда на призыв никто не откликнулся, Андерсен стал стаскивать с кровати поочерёдно одну вещь за другой, пока не добрался до самого низа. Но что это? Из-под грязного засаленного ватного одеяла выглядывала не одна голова, а целых две! Рядом с белокурыми длинными волосами викинга лежал чёрный, жёсткий растрёпанный веник какого-то скифа. Храпела голова степняка, а на бледном исхудавшем лице норвежца отобразилась печать умиления.
Некоторое время блюстители заполярного порядка застыли в немом изумлении.