Трегубенко.
– Тысяч на сорок, а может быть и на все пятьдесят.
– Вместе с очистными работами?
– Да.
– Ладно, по дороге всё запишешь, нам надо двигаться дальше, – заторопился Юнглинг и повернул к вертолёту.
– Подождите, шеф. Я тут кое-что проверю.
Старший полицейский нырнул в темноту, а Юнглинг стал его ждать, нетерпеливо переминаясь под струёй холодного воздуха, нагнетаемой винтами вертолёта. Андерсен вернулся минут через десять, держа в руках какое-то странное приспособление, в котором запутался полярный песец.
– Что это? – поинтересовался Юнглинг. – Капкан?
– Силок, господин сюссельман. Русский силок на песца.
– Напомни мне о нём, когда в следующий четверг будем у консула Ерёмкина в гостях. – Губернатор запалил сигару и, сопя носом, направился к трапу. – И для чего только им нужна эта дохлая кошка? – поинтересовался он у Андерсена.
– Для шкурки, шеф.
– Да там и мехом-то не пахнет.
– Тем не менее, русские выделывают их и пытаются сбыть нашим туристам.
– Нация браконьеров! – сердито буркнул Юнглинг и замолчал. Песцы не стояли на первом месте в перечне забот сюссельмана. Они шли за оленями, а олени – за медведями, так что он довольно скоро успокоился и настроился на свой обычный благодушный лад.
Через десять минут они опять вернулись в исходную точку своего маршрута. Заложив вираж над Адвент-фьордом, вертолёт взял курс на северо-запад. В величественной темноте можно было с трудом различить дрейфующие по незамерзшему Ледовому заливу глыбы айсбергов, постоянно сползающие с многочисленных ледников. Вертолёт поднялся ещё на сотню метров, потому что впереди их ждал ледник Боре. На юге слева у самого горизонта заалела светло-оранжевая полоска света – отражение далёких солнечных лучей, которые пока не доходили до Шпицбергена. Мелкий залив святого Йона и пролив Форланд замёрзли и сливались с Землями Оскара II и принца Карла, составляя единое снежно-ледяное пространство. Космическая темнота обволакивала всё вокруг, и люди чувствовали себя микроскопичными, жалкими амёбами перед лицом спящей вечности.
Визит к одинокому зверолову на западную оконечность острова Шпицберген в отроги ледника Аватсмарк не предвещал официальным чинам из Лонгйербюена большого удовольствия. Год тому назад Юнглинг с большой неохотой дал норвежцу Стену Квисму патент на промысел. Полное одиночество и удалённость заимки от посёлков в условиях заполярного Севера требовали от претендента известных волевых качеств и навыков. Предыдущий отшельник на этом месте кончил плохо: он перевернулся в лодке, пытаясь втащить на борт убитого морского зайца, и тело его так и не было найдено. В звероловы на Свальбарде мог пойти только отчаявшийся в жизни человек, хотя, конечно, при умелой организации работы и усердии на шкурах добытых морских и сухопутных зверей можно было сколотить кое-какое