числе и глубоко законспирированная станция радиоперехвата министерства обороны. По статусу Шпицбергена присутствие военных было запрещено. Но не только норвежцы нарушали этот статус – русский вертолётный отряд представлял собой подразделение Мурбанской базы ВМФ.
Когда Юнглинг подъехал к вертолётной площадке, старший полицейский, уже протоптавший в снегу тропку рядом с вертолётом, поспешил ему навстречу.
– Господин губернатор, я только что получил по радио сообщение от Туна. Похоже, нам придётся внести коррективы в наш сегодняшний маршрут.
– Почему?
– Один из служащих «Стуре Ношке» ходил на снегоходе в долину Грёндаль и обнаружил там брошенный русскими тягач и грязные масляные пятна вокруг. Думаю, надо было бы проверить по свежим следам и заставить русских…
– Ах, чёрт их побери! Опять Иваны наследили в тундре! Ну, погодите, допрыгаются они у меня! Давай сначала аккуратненько облетим место происшествия, а после визита на радиостанцию нагрянем туда официально, всё запротоколируем и представим русским счёт за всё безобразие. Пошли!
Они втиснулись в кабину вертолёта, поздоровались с пилотом и надели шлемофоны. С помощью вмонтированных в них микрофонов и наушников они постоянно переговаривались с сидевшим за перегородкой пилотом и с внешним миром. Сначала медленно, потом всё быстрей завращались длинные, слегка провисшие лопасти винта, вокруг вертолёта штопором закрутился снег. Набрав обороты, машина чуть-чуть дёрнулась и оторвалась с деревянного помоста. Подсвеченные прожекторами ангары, склады и здание аэропорта закачались, съехали набок и канули в тартарары.
Машина, словно засидевшаяся в клетке птица, резко рванула в звёздную темноту, заворачивая на восток. Справа еле угадывались контуры маячившей на фоне неба двурогой вершины Эльйхорна, слева проплыли присыпанные снегом кручи Груманта, обрывавшиеся в свинцовые воды Ис-фиорда – Ледяного залива. Даже в полярную ночь можно было разглядеть величественный каменный массив, превращённый ветром, морозом и водой в причудливый средневековый замок в стиле барокко. Было тихо и безветренно; скалистый берег, как в зеркале, отражался в жутко-вязкой морской пучине, и было почти невозможно определить, где был берег, а где – его отражение. Отторженность от внешнего мира была абсолютной. Казалось, вертолёт оторвался от земли и мягко поплыл в безграничном космическом пространстве.
– Держись севернее, чтобы пройти подальше от Баренцбурга, – приказал Юнглинг пилоту через внутреннее переговорное устройство, возвращаясь в сферу земного притяжения.
– Будет сделано.
– Проскользнуть незаметно все равно не удастся, – вмешался Андерсен. – Звук мотора слышен далеко.
– Не важно. Направление полёта из-за гор определить будет трудно.
Обойдя советский посёлок с севера на большой высоте, вертолёт заложил правый вираж и стал постепенно терять высоту.
– Мы