здорово и интересно было!
Мама даже сфотала нас, но, увы, эта злосчастная Валя отвлекла ее, и на фотке нет Женькиного лица.
Очень хорошо запомнилась тоска по Жене, когда ее положили в больницу на операцию. Какую, не знаю, но само слово операция и его значение понимала. В нашем бараке один мужик порезал женщину, она была такая ласковая, добрая, и ей тоже делали операцию, а мы с Женей за нее переживали.
Я очень скучала по Жене. Но больше так и не увидела ее.
Вскоре мама сняла квартиру в частном большом доме, он был полностью в нашем распоряжении, к тому же большой огород. Но вначале пришлось пожить во времянке у одной богатой и старенькой бабульки. Ждали, пока освободится дом. Во времянке стараниями мамы было уютно и светло. А в доме у старушки, полном старинной блестящей мебели, всегда темно. Она почему-то боялась солнца, и еще во дворе у нее бегала на цепи злющая собака.
Собак я боюсь до сих пор, поэтому не люблю.
Новый дом оказался преогромным. Столько комнат, что я не сразу смогла выбраться из них. Большие окна, через форточку которых я неоднократно умудрялась вылазить, когда закрывали дома одну. Почему-то жутко было оставаться в замкнутом помещении. А на улице меня окружала целая толпа друзей, и мы лазили по пустырям, строя себе всевозможные шалаши.
Я уже тогда представляла себя этаким Мальчишом-Кибальчишем.
Мама много читала книг, но особенно мне нравились не сказки, а именно рассказы Гайдара. Мне было пять лет, а я уже знала все его рассказы и особенно «Военную тайну», которую просила почитать очень часто, искренне надеясь на благополучный конец. Вдруг за день все изменится. Так сильно я переживала за судьбу маленького героя.
Впрочем, это не мешало возвращаться домой мокрой, грязной, но полной радужных планов на завтра. Папка ругал меня, говорил, что девочки так себя не ведут, а затем мыл, одевал в сухое и кормил. И я засыпала с куском хлеба в руке. Он нес в постель, заботливо укрывая.
Но если дома была мама, то мне попадало. Особенно досталось, когда потеряла ключ от дома, и мама меня чуть не убила, так как я в страхе пыталась убежать от нее. Ох, как мама бывает жестока в гневе. Может просто убить.
Но кончилось все неожиданно легко. Отец решил проблему, сказав маме:
– Увольняйся. Ребенок важнее всяких денег. Да и мне лучше, когда ты дома.
Рядом с нашим огромным домом ютилась маленькая беленькая хатка, которую мама называла летней кухней, и там проживали две молодые симпатичные веселые женщины, часто угощающие меня конфетами.
Наш дом был почему-то черный. Папа объяснил мне:
– Дом построен из шлака, поэтому и черный.
– А что такое шлак?
– Сгоревший уголь!
– А что такое уголь?
– Ну, чем мы печь топим, и от него дома тепло.
– Ах, ну это я знаю. Пап, но мама называет это золой, а не шлак.
– Зола от дров, но мама все так называет. Ты же знаешь, она всегда все путает.
Согласившись