моментально заснула.
На следующий день они оба куда-то уехали, а когда вернулись, объявили, что уезжаем жить в другую деревню, уже и квартиру сняли. Когда легли спать, и, уютненько устроившись между ними, почувствовав себя в полной безопасности, поведала им происшествие дня.
– Представляете, тетя Меланья побила большую Галю большой железной поварешкой! – и сердце зашлось от жалости к Гале, я заплакала.
Папа, обняв, сказал:
– Видишь, Дусь, какая она злая, жестокая женщина. Это она сделала Галку дурочкой, хорошо, я успел удрать еще пацаном из дома. Мачеха есть мачеха.
Мне стало страшно за папку, и я буквально возненавидела тетку Меланью, несмотря на то, что она всегда жарила мне мою любимую картошку. Она умела это делать, как никто другой. Вкус картошки не сравнить ни с чем, нигде больше не ела такой.
Через несколько дней мы уехали.
Это село было намного больше, чем папин хутор.
Помню, там, среди деревьев, стоял памятник какому-то мальчику в галстуке.
Мама объяснила:
– Это памятник герою-пионеру Вале Котику.
– Ой, такая ласковая фамилия Котик. Мам, а где он сейчас?
– Убили фашисты.
– Фашисты?! А кто это такие?
– Немцы. Еще во время войны. Тогда здесь все оккупировали немцы.
– А что такое оккупировали?
– Вырастешь – узнаешь. Твой дедушка Андрей тоже сгинул на этой страшной войне. Как пришло последнее письмо из госпиталя в 1942 году – и все. Потом пришло извещение – пропал без вести. Ах, бедный отец, даже не знаем, где лежат его останки.
Сколько новых слов и понятий. Их все надо запомнить.
Мама, посмотрев на меня, обняла:
– Не бойся, доченька, надеюсь, тебя минует эта страшная доля. Не приведи Господи к еще такой войне, не дай испытать моей дочери голод и холод. Давай, Алиночка, спать, скоро папка с работы придет, а мы болтаем.
Я доверчиво прижалась к маме, люблю, когда она так ласково со мной говорит.
Но вскоре мы покинули и это село.
Оно запомнилось еще тем, что мы с большой Галей заблудились. Родители куда-то отлучились, а Галя была у нас в гостях. Сидели мы с ней, сидели и решили пойти на улицу. Гале захотелось домой, на хутор, мне тоже, Кольку повидать да и друзей. Взявшись за руки, мы тронулись в путь.
Вначале долго плутали по селу, затем вышли в поле и пошли по дороге. Благодать. Пшеница выше меня, стрекочут кузнечики. Захотелось пить, и мы зашли в первую попавшую на пути белую хатку.
Красивая тетенька в расшитой белой рубашке и красной юбке вынесла нам попить молока в глиняной крынке и отломила по большому ломтю хлеба:
– Тож смакуйте на здоровье!
Мы и смаковали за обе щеки. Вкуснотища такая!
Потом Галя куда-то пропала, а я осталась совсем одна.
Затем какой-то незнакомый дядька проехал на мотоцикле мимо, но тут же развернулся и спросил, как меня звать. Сказав, что меня уже везде ищут родители, велел садится в люльку мотоцикла