обернулась и посмотрела на Апраксина вопросительным взглядом.
– Вы не желаете в Малый театр? Сегодня, кажись, «Семиру» показывают.
Анна улыбнулась.
– С удовольствием, Григорий Тимофеич.
– Условились.
Анна убежала, а Апраксин остался стоять на крыльце. Вновь холод пробежал по его телу. Но он не зашёл в дом, а остался снаружи.
– Войдите, – сказала Татьяна в ответ на тихий, робкий стук в дверь. В комнату вошёл Шмитц.
– Ах, это вы! Вы что-то хотели?
– Нет-с, княжна, не совсем… вернее да, хотел… почему вас не было за завтраком? – замялся Шмитц, теребя пуговицу своего костюма.
– Я всё время провела здесь, у себя.
– Вы так долго спали? Время никак уже двенадцать доходит.
– Нет, – рассмеялась Татьяна, – я проснулась рано. Я всё это время читала. Я, знаете, люблю читать.
– Вы что-то из французского любите?
– Не совсем, – усмехнулась Татьяна, – не только французское.
– А что же?
Княжна взяла с трельяжа толстую книгу и протянула её Шмитцу. Это было Евангелие.
– Признаться, не ожидал.
– Вы читали?
– Так-с… только когда учился, может. Я вообще к книгам мало отношения имею.
– Как же вы тогда развлекаетесь?
– Да так-с… с Григорием на балах бываю. Хотя в последний год чаще без него.
– А я совсем не люблю балы: скучно.
– Что вы, что вы. Сходите хоть разок, я уверяю: вам понравится.
– Я уже была на балах, и мне не понравилось.
– Ну-с, это смотря где бывать. Я слышал, у Ветринских был прекраснейший бал.
– Бросьте, господин Шмитц. Все балы одинаковы, похожие один на другой.
– Но у Ветринских было бесподобно, поверьте мне на слово.
– Я верю, господин Шмитц. Но если верить всему, что говорят, то выходит, что Ветринский не самый хороший человек. Уж как бы Григорий Тимофеевич не защищал его вчера, я всё же согласна с папенькой: он совершил подлый поступок. Разве вы так не считаете?
Шмитц немного растерялся.
– Я с вами полностью согласен, – ответил он и почувствовал, что не мог бы ответить иначе.
– Я, конечно, не берусь осуждать его, но, скажите, разве можно было так обойтись с кем-нибудь?
– Ни в коем случае, – с тем же чувством сказал немец.
– И к таким-то людям на бал идти… Помилуйте, я лучше здесь останусь. Это папенька часто на балах бывает.
– Что же, у вас из развлечений только книги?
Татьяна задумалась, посмотрела на Шмитца и сказала:
– А вы любите мечтать?
– Мечтать?
– Да, мечтать. Когда лежишь перед сном и представляешь, как бы всё могло быть иначе.
– Признаться, не бывает со мной такого.
– А попробуйте! Это так замечательно. Только вдумайтесь: вы ведь можете вообразить себе что угодно!
– Но не жить же лишь одними мечтами.
– Вы совершенно правы: для их исполнения нужно что-то делать.
– Знаете, –