жажду и омывая от пота и крови разгорячённые лица, тут же в свободный от сражения миг торопливо перевязывая обрывками одежд раны.
– В камне укрылись недорезки… – сын Дэйгрэ стёр ладонью кровавые брызги со лба, издали глядя на наглухо затворённые дубовые двери в основании бурры, за которыми от копий и секир его людей скрылся враг.
– Огнём надо их выгонять – как лисиц из норы, – добавил громадина Кáллиах, кинув озлобленный взор ввысь к самой верхушке бурры.
Тийре бессильно махнул рукой.
– Да камень в стенах не разжечь, Молот – пробовали… Их там набилось как крыс – всё наше палево вышвыривают и тушат. Знают ведь, что иначе живьём без боя в дыму угорят. Была бы бурра деревянная – уже бы выскакивали сами нам в руки, а так… Если бы пару вóротов сюда подкатить – мы их огнищами славно согрели бы.
– Пусть хоть подпаленными стрелами люди их тычут! – сын кузнеца злобно стиснул рукоять клевца, – лишь бы столбы деревянные занялись, а там и сами сюда выползут. Верно я говорю, Áррэйнэ? Пришли с огнём – так пусть и сами горят, вы́блюдки!
– Пусть горят… – полушёпотом, словно и не слыша слов Кáллиаха произнёс в пустоту Áррэйнэ, мучительно стискивая зубы и резким взмахом головы словно отгоняя от себя что-то ужасное.
– Как и они… – ещё тише добавил он.
– Кто? – не понял его слов здоровяк Молот, удивленно вопрошая товарища. Но Лев так и не отозвался.
– Бьют и бьют эти вы́блюдки прямо по нашим воротам… – хмуро буркнул неподалёку кто-то из вершних, зривших на зарево над уже опустевшими из-за огня, брошенными спасшимися оттуда защитниками, но всё одно плотно затворёнными на завалы тяжёлых брёвен-засовов створами главного проезда в кáдарнле.
– И хватает же силы их во́ротам огнища сюда дошвырнуть от хребта…
– Так скоро и створы пробьют мохнорылым на радость. Половина стен той стороны обвалилась на треть, как ножом её срезало…
– Ага! Вот тогда с двух боков отбиваться придётся, когда сквозь пролом к нам повалят их конные!
– Вы́блюдки мохнорылые, чтоб им подохнуть…
Неподалёку от них чей-то всё время звучавший мучительный хрип вдруг оборвался резким натужным вздохом клокотавшей в груди человека крови. Áррэйнэ повернул туда взор.
– У́лайдэ умер… – брат почившего встал с земли, убрав с колен мёртвую голову родича, до последнего мига оставаясь рядом с захлёбывавшимся кровавою пеною воином.
– Так храбро всю ночь бился – и хоть бы царапина… А едва мы этих гадов прижали, как поймал в бок копьё… – со вздохом отозвался чей-то голос из темноты.
Левая ладонь Áррэйнэ вновь поймала навершие клинка, переброшенного из правой руки.
– Славный боец был, – отозвался он негромко, – пусть и к горнилу с оголённым мечом ступает, как бился. Гийлэ, дай мне его ножны. Неудобно геáру за пояс засовывать…
Украшенное в виде стати человека навершие подобранного им во